Хочу тебя испортить
Шрифт:
Мое тело сотрясает дрожь.
Что происходит?
Мамочки…
— М-м-м… — все, что у меня вырывается, перед тем как губы неизвестного прижимаются к моим губам.
Боже, он меня целует…
Этот парень целует меня…
Парень меня целует…
Я чувствую прикосновение его языка на своих губах и всем телом вздрагиваю, не осознавая, что является тому причиной. Отвращение?
Нет, это не отвращение. Его язык влажный, напористый и… вкусный. Он двигается с незнакомыми мне уверенностью и чувственностью. Кирилл бы таким страстным и ласковым быть не смог, я уверена.
Я не хочу о нем думать!
И я парализована.
Это, черт возьми, мой первый поцелуй. И я едва не лишаюсь чувств от охватывающих меня эмоций и какого-то неизведанного сумасшедшего взрыва гормонов.
Вцепляюсь пальцами в плечи парня. Бессильно скребу по грубой плащевке костюма ногтями. И он… Этот парень толкается ко мне всем телом. Вот тогда я реально паникую и задыхаюсь, впервые в жизни сталкиваясь с тем, что мне в живот давит эрегированный мужской половой член.
Упираюсь в плечи Охотника и отталкиваю его от себя. Он явно на такое не рассчитывал. Под воздействием моей силы слегка смещается, но тут же ловит и перехватывает пальцами мои запястья. Я мычу какое-то ругательство, он молча придавливает меня обратно к дереву. Наваливается всем своим весом и, игнорируя последующие звуки протеста, которые я издаю, несколько раз грубо толкается в мой живот членом и снова впивается в мой рот.
Если мое сердце не разорвалось от страха пару минут назад, сейчас самое время сделать это от какого-то странного, оглушающего и одуряющего волнения.
Парень не прекращает хозяйничать у меня во рту. Описывает там какие-то тантрические круги и сублимирует внутри меня сексуальную энергию. Откуда я это знаю? Он воспламеняет все мои рецепторы и подрывает нервные волокна. Он вызывает у меня обманчивое состоянии эйфории. Так не должно быть… Я не могу понять, почему мне это нравится. Умом ведь осознаю, что это неправильно! Но каждый раз, как его язык касается моего, внутри меня будто метеорит взрывается и разлетается по моему шокированному организму мелкой огненной крошкой.
Я не хочу это чувствовать. Меня пугает темнота, сила этих ощущений и то, что я, черт возьми, не знаю, кто этот парень!
Только вот, когда я пытаюсь отвернуться, он перехватывает мои руки одной рукой, а второй вцепляется мне в подбородок и продолжает терзать мой рот. Кажется, что он растирает мои губы до крови, а внутреннюю слизистую навеки заражает своим порочным вкусом. Себя я не ощущаю… Я не ощущаю ничего. Только его. Я чувствую только его.
Кто он? Кто?
И самое страшное, что я не знаю, чем бы этот поцелуй закончился, не услышь мы голоса со стороны тропинки. Лишь тогда этот парень отпускает меня. Отстраняется неохотно и еще какое-то время тяжело дышит мне в губы. Я по-прежнему его не вижу, но мне продолжает казаться, что он способен видеть в темноте.
Пока я, сгорая от стыда, мечтаю, чтобы кусок декорации за моей спиной расплавился от жара, который охватывает мое тело, и навеки поглотил меня, этот Охотник просто стоит. Проходит не меньше минуты, прежде чем он отступает и уходит так же быстро, как явился.
Что происходит? Почему он не вывел меня из укрытия? Может, это вообще кто-то чужой? Не из друзей Кирилла?
Чувствую себя так, будто надо мной надругались. Не могу ни секунды здесь находиться! Поэтому покидаю укрытие практически следом за чертовым таинственным срывателем поцелуев! И едва я выгребаю на тропинку, включается свет, и я сталкиваюсь лицом к лицу с Бойко.
Растерянно замираю.
Неужели это все-таки он был? Почему? Зачем? У него ведь есть девушка. А я… Мы… Мы — брат и сестра! Сводные, но… Так нельзя!
— Попалась, — выпаливает Кирилл и шагает ко мне.
И я с облегчением выдыхаю, понимая, что это все же был не он. Едва утешаюсь этими выводами, в ноздри ударяет тот же мужской аромат. И я вновь теряюсь в сомнениях. Нет, нет, нет… Нет же! Я просто надышалась и пропиталась им. Колебания воздуха вызывают ложные впечатления. Конечно же, я не могу почувствовать парфюм самого Кира, только потому, что в носу доминирует запах того парня.
Пока я строю свои теории, Бойко хватает меня за локоть и тащит туда, где, как я думала, заканчивается зал. Даже рассмотреть ничего не успеваю, несмотря на достаточно яркое освещение. Кирилл приволакивает меня к каким-то стеклянным кубам, и я, наконец, возвращаю себе возможность говорить.
— Я отказываюсь сдаваться! Ты меня случайно обнаружил. Нет, это я тебя нашла! Я требую перехода в команду Охотников!
— Заткнись, Центурион, — цедит он и смотрит на меня с особой степенью ненависти.
Да что я тебе сделала, придурок?
— Ну, уж нет, братец, — решаю стоять до конца. — Я не сдаюсь. Я умею находить выход их любой ситуации.
— Отлично! Прямо сейчас тебе придется найти выход из террариума, — выговаривает он и заталкивает меня в стеклянную коробку.
Вакуум плотно затягивает дверь позади меня, а я все еще не могу сообразить, что происходит.
Террариум? Он сказал, террариум?
Слева от меня раздается свистящее шипение, которое я, пожалуй, лучше проигнорирую. Нет-нет-нет… что-то подобное может быть только в кошмарных снах.
Боже, пусть здесь будут пауки, крысы, жабы… Кто угодно! Только не змеи!
Потому что перед змеями у меня нет шансов. У меня перед ними панический страх! Об этом все знают. Я не могу их видеть, даже на картинке. Когда мы в школе проходили класс чешуйчатых рептилий, у меня случилась истерика, потом обморок, и, в конце концов, меня увезла скорая. Да, это был седьмой класс, но я не хочу проверять свои реакции даже сейчас.