Хочу тебя любить
Шрифт:
– Ага, – едва хватает дыхания выговорить. Еще и кивнуть умудряюсь. Все в груди сжимается и горит. Жар-птица одобряет. – Тогда я тоже тебя иногда буду так называть… Родной…
– Охуенно… – морщится, быстро облизывая губы. – Соррян. Ништяк, родная.
Я улыбаюсь. Поднимаю наши сплетенные руки. Ослабляем замок и снова сжимаем.
– Мне нравится, – шепчу сдавленно. – Давай, целуй меня еще разок, и поедем, а то опоздаем… Родной…
– Родная… – выдыхает и тут же отбирает мое дыхание.
Среди белого дня гаснет свет. Ракета отправляется в
Глава 36
И я тебя все, родной.
Люблю.
– А вот это как ты сделал? – тычу карандашом в монитор Кира. – Вот-вот… Да! Этот момент, – машу активнее, когда он повторяет боевое движение.
– Скилл конкретно этого перса. Твоя не умеет, – поясняет Бойка без какого-либо самодовольства.
Мы уже третий час работаем. Вместе это оказалось еще интереснее. Если сидеть рядышком, периодически можно даже целоваться. И, что важнее всего с некоторых пор, бесконечно поглядывать друг на друга. Вторые выходные так проводим. Я очень радуюсь тому, что нам удается совмещать.
– Ба-алин… – тяну в тот момент немного расстроенно. – А почему? Давай сделаем, чтобы все могли прокачивать подобную фишку. Прикольно же!
– Нет, не надо, – мотает головой Кир. Смеряет меня взглядом от макушки до бедер, одно из которых я выставила на обозрение, подтянув для удобства ногу на стул и уперев пятку в край сиденья. Ожидаемо наклоняется, чтобы поцеловать. Я машинально отвечаю. И дальше смотрим в его экран. – В этом суть мира. Каждый перс уникальный.
– Думаешь, это не станет раздражающим фактором? – спрашиваю, отводя волосы за ухо.
– Почему должно?
– Не знаю, меня подобное всегда бесило в игрушках. Но, может, это только я такая…
– Это ты, – ухмыляется Бойка. – Большинство прется от возможности на ровном месте выебнуться.
Я просто смеюсь, качая головой, и мы продолжаем работать.
Среди недели ночую в общаге, но большую часть времени все равно провожу у Кира. После занятий и до глубокого вечера. Поначалу сопротивлялась такому режиму, однако когда мы опытным путем выяснили, что вполне способны вместе работать и даже учиться, я не смогла не поступиться.
– Сейчас могли бы спокойно трахаться, – неизменно ворчит Бойка по дороге в общагу, лениво прокручивая руль.
– Спокойно? – уточняю и смеюсь. – Что-то я слабо представляю.
– Сейчас покажу, – нахально обещает он.
Нет, около общаги Кир меня, конечно, не трахает. Но целует и обнимает долго. Почему-то каждый день все сложнее расставаться. Казалось бы, каких-то пару часов – душ, сон, утренняя кутерьма, и снова вместе. А не получается разлепиться. До смешного доходит – когда уже губы болят целоваться, просто сидим с тишине, тесно прижавшись. Напитываемся запахами друг друга. Накапливаем тепло. Сонно скользим ладонями – я за воротник ему забираюсь, Бойка под свитер мне на лопатки. Такие вот фетиши. Потом поднимаюсь
Однажды, засидевшись, так и уснули в машине. Пробуждение было не самым приятным – мышцы задубели, и немного смешным – у меня на лбу отпечатались пуговицы с толстовки Бойки, у него на пол-лица – красный, будто стертый, след от моих волос. Уходить в тот раз тяжелее всего было. Я оказалась готова даже не спать до рассвета, но Кира жалко стало. Едва себя оторвала. Убегала для него бодро, на самом же деле со слезами. После это случая старалась следить за временем, чтобы больше вот так не засыпать.
Хорошо, что Чарушин увлекся своей девушкой, которую я, к слову, так и не видела. У меня на него не оставалось времени. Пару раз предлагала встретиться вчетвером, но он все придумывал какие-то отговорки, и я, погруженная в свои отношения, не настаивала. Чаще всего мы с Артемом перекидывались сообщениями, на завтрак в кафе я не успевала.
Варвара Любомирова: Привет. Ты как?
Артем *Чара* Чарушин: Привет. Отлично. Как ты?
Варвара Любомирова: И я. Хорошего тебе дня!
Артем *Чара* Чарушин: И тебе))
– Совсем берегов не видишь? Строчишь при мне другому, – возмущался не раз Бойка, выдергивая у меня из рук телефон.
– Это же Чара, – смеялась я.
– И чё? Это что-то меняет?
– Ну, думаю, очень многое меняет. На кого-нибудь другого ты бы реагировал иначе…
Договорить не успеваю, как Кир, меняясь в лице, хватает меня за плечи. Боли не причиняет, больше изумляет бурной выдачей эмоций во взгляде.
– Есть еще кто-то?
– Ну, ты дурак? Я сейчас обижусь!
Вот после этого до боли стискивает. Прижимается лицом.
– Не обижайся, родная, – выдыхает, перекачивая голосом чувства, которые вызывают у меня дрожь и жар одновременно. – Знаешь же, что я тебя все.
– И я тебя все, родной, – шепчу, прикрывая глаза. – Люблю.
Безусловно, понимаю, как много значит то, что он говорит. У Бойки никого, кроме меня, нет. Совсем никого. Один он. Только я – родная. И он для меня – самый главный.
– Ты в меня вообще без стука. Влетела сразу, – признается Кир, когда я спрашиваю, давно ли небезразлична ему.
– Неправда, я стучала, – хихикаю я. – Просто ты игнорил и не открывал!
– Ага, поэтому ты решила вырвать на хрен дверь.
– Ты сам виноват! – смеюсь все громче.
– Виноват, – соглашается Бойка и кусает мою шею, чтобы я визжала.
Хорошо, что мамы с отчимом третью неделю нет. Отпуск у них на Мальдивах, я даже пару фоток в инсте лайкнула. Так и не поняла, когда они решили укатить. Мне мама даже не сказала. Написала позже уже с острова. У них с отчимом какой-то то ли праздник, то ли офигеть событие… Плевать. Нам с Киром только спокойнее. Хоть мы и не рисуемся в открытую в академии, сталкиваться с мамой или отчимом, когда за руки идем, не очень хочется.