Хочу у зеркала, где муть… (сборник)

Цветаева Марина Ивановна

2

Горы – турам поприще! Черные леса, Долы в воды смотрятся, Горы – в небеса. Край всего свободнее И щедрей всего. Эти горы – родина Сына моего. Долы – ланям пастбище, Не смутить зверья — Хата крышей застится, А в лесу – ружья — Сколько бы ни пройдено Верст – ни одного. Эти долы – родина Сына моего. Там растила сына я, И текли – вода? Дни? или гусиные Белые стада? …Празднует смородина Лета торжество. Эти хаты – родина Сына моего. Было то рождение В мир – рожденьем в рай. Бог, создав Богемию, Молвил: «Славный край!» Все дары природные, Все – до одного! Пощедрее

родины Сына – моего! Чешское подземие: Брак ручьев и руд! Бог, создав Богемию, Молвил: «Добрый труд!» Всё было – безродного Лишь – ни одного Не было – на родине Сына моего. Прокляты – кто заняли Тот смиренный рай С зайцами и с ланями, С перьями фазаньими… Трекляты – кто продали, — Ввек не прощены! — Вековую родину, Всех, кто без страны! Край мой, край мой, проданный Весь, живьем, с зверьем, С чудо-огородами, С горными породами, С целыми народами, В поле, без жилья, Стонущими: – Родина! Родина моя! Богова! Богемия! Не лежи, как пласт! Бог давал обеими И опять подаст! В клятве руку подняли Все твои сыны — Умереть за родину Всех – кто без страны! Между 12 и 19 ноября 1938

Март

4

Германии

О дева всех румянее Среди зеленых гор — Германия! Германия! Германия! Позор! Полкарты прикарманила, Астральная душа! Встарь – сказками туманила, Днесь – танками пошла. Пред чешскою крестьянкою — Не опускаешь вежд, Прокатываясь танками По ржи ее надежд? Пред горестью безмерною Сей маленькой страны — Что чувствуете, Германы: Германии сыны?? О мания! О мумия Величия! Сгоришь, Германия! Безумие, Безумие Творишь! С объятьями удавьими Расправится силач! За здравие, Моравия! Словакия, словачь! В хрустальное подземие Уйдя – готовь удар: Богемия! Богемия! Богемия! Наздар! 9–10 апреля 1939

8

О, слезы на глазах! Плач гнева и любви! О, Чехия в слезах! Испания в крови! О, черная гора, Затмившая – весь свет! Пора – пора – пора Творцу вернуть билет. Отказываюсь – быть. В Бедламе нелюдей Отказываюсь – жить. С волками площадей Отказываюсь – выть. С акулами равнин Отказываюсь плыть — Вниз – по теченью спин. Не надо мне ни дыр Ушных, ни вещих глаз. На твой безумный мир Ответ один – отказ. 15 марта – 11 мая 1939

Поэмы

Поэма заставы

А покамест пустыня славы Не засыпет мои уста, Буду петь мосты и заставы, Буду петь простые места. А покамест еще в тенётах Не увязла – людских кривизн, Буду брать – труднейшую ноту, Буду петь – последнюю жизнь! Жалобу труб. Рай огородов. Заступ и зуб. Чуб безбородых. День без числа. Верба зачахла. Жизнь без чехла: Кровью запахло! Потных и плотных, Потных и тощих: – Ну да на площадь?! — Как на полотнах — Как на полотнах Только – и в одах: Рев безработных, Рев безбородых. Ад? – Да, Но и сад – для Баб и солдат, Старых собак, Малых ребят… «Рай – с драками? Без – раковин От устриц? Без люстры? С заплатами?!» – Зря плакали: У всякого — Свой. … Здесь страсти поджары и ржавы: Держав динамит! Здесь часто бывают пожары: Застава горит! Здесь ненависть оптом и скопом: Расправ пулемет! Здесь часто бывают потопы: Застава плывет! Здесь плачут, здесь звоном и воем Рассветная тишь. Здесь отрочества под конвоем Щебечут: шалишь! Здесь платят! Здесь – Богом и Чертом, Горбом и торбой! Здесь

молодости, как над мертвым, Поют над собой. … Здесь матери, дитя заспав… – Мосты, пески, кресты застав! — Здесь, младшую купцу пропив, Отцы… – Кусты, кресты крапив. – Пусти. – Прости. 23 апреля 1923

Поэма горы

Liebster, Dich wundert die Rede? Alle Scheidenden reden wie Trunkene und nehmen gerne sich festlich…

Holderlin [5]

Посвящение

Вздрогнешь – и горы с плеч, И душа – горе! Дай мне о горе спеть: О моей горе. Черной ни днесь, ни впредь Не заткну дыры. Дай мне о горе спеть На верху горы.

5

О любимый! Тебя удивляет эта речь? Все расстающиеся говорят как пьяные и любят торжественность…

Гёльдерлин. (Перевод автора.)

I

Та гора была, как грудь Рекрута, снарядом сваленного. Та гора хотела губ Девственных, обряда свадебного Требовала та гора. Океан в ушную раковину Вдруг ворвавшимся ура! Та гора гнала и ратовала. Та гора была, как гром. Зря с титанами заигрываем! Той горы последний дом Помнишь – на исходе пригорода? Та гора была – миры! Бог за мир взымает дорого. Горе началось с горы. Та гора была над городом.

II

Не Парнас, не Синай — Просто голый казарменный Холм – равняйся! стреляй! Отчего же глазам моим (Раз октябрь, а не май) Та гора была – рай?

III

Как на ладони поданный Рай – не берись, коль жгуч! Гора бросалась под ноги Колдобинами круч. Как бы титана лапами Кустарников и хвой, Гора хватала за полы, Приказывала: – стой! О, далеко не азбучный Рай – сквознякам сквозняк! Гора валила навзничь нас, Притягивала: – ляг! Оторопев под натиском, Как? не понять и днесь! Гора, как сводня – святости Указывала: – здесь…

IV

Персефоны зерно гранатовое! Как забыть тебя в стужах зим? Помню губы, двойною раковиной Приоткрывшиеся моим. Персефона, зерном загубленная! Губ упорствующий багрец, И ресницы твои – зазубринами, И звезды золотой зубец…

V

Не обман – страсть, и не вымысел, И не лжет, – только не дли! О, когда бы в сей мир явились мы Простолюдинами любви! О, когда б, здраво и попросту: Просто – холм, просто – бугор… (Говорят, тягою к пропасти Измеряют уровень гор.) В ворохах вереска бурого, В островах страждущих хвой… (Высота бреда над уровнем Жизни.) – На же меня! Твой. Но семьи тихие милости, Но птенцов лепет – увы! Оттого что в сей мир явились мы — Небожителями любви!

VI

Гора горевала (а горы глиной Горькой горюют в часы разлук), Гора горевала о голубиной Нежности наших безвестных утр. Гора горевала о нашей дружбе: Губ – непреложнейшее родство! Гора говорила, что коемужды Сбудется – по слезам его. Еще говорила гора, что – табор Жизнь, что весь век по сердцам базарь! Еще горевала гора: хотя бы С дитятком – отпустил Агарь! Еще говорила, что это – демон Крутит, что замысла нет в игре. Гора говорила, мы были немы. Предоставляли судить горе.

VII

Гора горевала, что только грустью Станет – что ныне и кровь и зной, Гора говорила, что не отпустит Нас, не допустит тебя с другой. Гора горевала, что только дымом Станет – что ныне и мир, и Рим. Гора говорила, что быть с другими Нам (не завидую тем другим!). Гора горевала о страшном грузе Клятвы, которую поздно клясть. Гора говорила, что стар тот узел Гордиев – долг и страсть. Гора горевала о нашем горе — Завтра! не сразу! когда над лбом — Уж не memento, а просто – море! [6] Завтра, когда поймем. Звук… Ну как будто бы кто-то просто — Ну… плачет вблизи? Гора горевала о том, что врозь нам Вниз, по такой грязи — В жизнь, про которую знаем все мы: Сброд – рынок – барак… Еще говорила, что все поэмы Гор – пишутся – так.

6

Memento mori – помни о смерти (лат.).