Hochzeitsreise
Шрифт:
Марк складывает лист, вкладывает в конверт. Свет гаснет. Телефонный звонок.
БАБУШКА. Але?
МАША. Бабуля, милая, здравствуй.
БАБУШКА. Машенька? Детка, ты откуда?
МАША. Все оттуда, бабушка.
БАБУШКА. Как твое здоровье?
МАША. Отлично, бабуля. Послушай меня внимательно. Мне очень нужна одна вещь.
БАБУШКА. Какая?
МАША. Открой свой сундук, там справа под маминым мундиром ее старые коричневые туфли.
БАБУШКА. Фронтовые?
МАША. Да, да. Они мне очень нужны.
БАБУШКА. Машенька, но
МАША. Бабуля, после объясню. От меня приедет человек, передай их ему, пожалуйста. Поверь, это очень важно.
БАБУШКА. Но... а что случилось?
МАША. Ничего. Мне очень нужны мамины туфли. Ты поняла?
БАБУШКА. Не поняла. Но я все сделаю, детка. Телефонный звонок.
МАША. Ало?
ГЮНТЕР. Я ггготов.
МАША. Милый мой, слава Богу.
ГЮНТЕР. Что я дддолжен сссделать?
МАША. Скажи... ты действительно хочешь забыть все это?
ГЮНТЕР. Да, да, да! Маша... я... Машенька... ты сволочь! Сссволочь!
МАША. Гюнтер, милый Гюнтер...
ГЮНТЕР. Ттты сбежала от меня, кккак шлюха! Мне тттак плохо... я очччень устал, я не ссспал всю неделю. Я не могу бббез тебя.
МАША. Я люблю тебя.
ГЮНТЕР. Я лллюблю тебя... Что я дддолжен делать?
МАША. Не задавать вопросов. Это во-первых. А во-вторых - верить, что ты можешь стать нормальным человеком.
ГЮНТЕР. Я дддолжен лечь в клинику?
МАША. Нет. Мы должны с тобой совершить одну поездку. Очень необычную. Будем считать, что это наше свадебное путешествие.
ГЮНТЕР. Кккуда мы поедем?
МАША. Ну вот, ты уже задаешь вопросы!
ГЮНТЕР. Хххорошо, я не буду...
МАША. Ты должен исполнять все, что я тебе скажу. Иначе ты не излечишься.
ГЮНТЕР. Хххорошо.
МАША. Возьми крюк отца и отправляйся в Гамбург. Там возьми на прокат черный мерседес, самый большой и самый дорогой. Завтра в 9 утра жди меня в аэропорте.
ГЮНТЕР. Хххорошо.
Телефонный звонок.
СЛУЖАЩАЯ. Костюмерная "Рунге унд Бауэр", добрый день.
МАША. Добрый день. Я хотела бы взять на прокат два мундира: оберфюрера СС и майора НКВД.
СЛУЖАЩАЯ. 35 марок в сутки.
Вспыхивает свет. Белая сцена и белый задник. Маша в форме майора НКВД, голый Гюнтер.
МАША (распаковывает сверток с мундиром оберфюрера). Вот. Одевайся.
ГЮНТЕР (оторопело смотрит на мундир). Чччто?
МАША. Одевай быстро.
ГЮНТЕР. Я?
МАША. Да, ты!
ГЮНТЕР. Я... я никогда ннне надену этгго говно.
МАША (угрожающе смотрит ему в глаза). Одевай.
ГЮНТЕР. Нет! Ннникогда... говно... ггговно...
МАША. Одевай!
ГЮНТЕР. Нет! Нет! Нннет!
МАША (бьет его). Одевай!
ГЮНТЕР. Ннникогда!
МАША (бьет). Одевай, дурак! Одевай, сволочь!
ГЮНТЕР. Нет! Нет! Нннеееет!!!
МАША (опускается перед ним на колени). Я прошу тебя. Ну, я прошу тебя... очень прошу, очень.
ГЮНТЕР (после долгой паузы). Ззза это могут арестовать.
МАША. Ты не должен об этом думать. Думай о том, что это нужно тебе, нужно нам (помогает ему одевать мундир). И ничего не бойся. Пока ты со мной - ничего не случится.
ГЮНТЕР. Я не могу... не могу...
МАША (застегивает ему пуговицы). Ты все можешь. Мы с тобой все можем. Мы сильные! Правда? (Встряхивает его.) Правда?
ГЮНТЕР (обнимает ее). Правда.
МАША. Поехали.
Из белой сцены возникают белые фигуры существ. Каждое существо сопряжено с частью черного мерседеса. Существа собираются вместе, тем самым складывают из частей мерседес. Гюнтер и Маша садятся на край сцены. Звучит немецкий марш "Heute wollen wir marschieren...". Существа начинают двигаться в такт музыке, и вместе с ними колышется, движется мерседес.
МАША. В 10 мы выехали. Гюнтер за рулем в мундире оберфюрера, я радом в форме майора НКВД. Было солнечное весеннее утро. Наш автопробег Гамбург-Оберзальцберг длился восемь часов. Мы проехали всю Германию. Какая маленькая страна. Теперь я понимаю их лозунг, про который мне рассказывал папаша: Дас Фольк онэ Раум. Раума в Германии действительно маловато. Зато классные автобаны. Да и мерседес-600 тоже не последнее говно. Как сказал бы твой любимый поэт: это черный леденец, обсосанный богами Валгаллы и выплюнутый на просторы Земли. Он набит всякой всячиной, но, когда мне Гюнтер дал порулить, я поняла, что не хватает двух вещей: хуя в сиденье и пулемета спереди. Несись, ебись и стреляй, и никакого мужика не надо!
ГЮНТЕР. Маша, кккуда мы едем?
МАША. На юг, милый.
ГЮНТЕР. Кккуда конкретно?
МАША. Ты обещал не задавать вопросов. Расслабься и перестань потеть, а то мы врежемся.
ГЮНТЕР. А ты... уввверена, что это поможет? МАША. Абсолютно.
ГЮНТЕР. Ммможно я хотя бы другую мммузыку поставлю?
МАША. Нельзя... Но как мы ехали, солнышко! Никогда не забуду. Как нам сигналили, как крутили пальцем у лба, как кричали вслед: свиньи! фашисты! Три раза нас останавливала полиция. Они были хорошо информированы многочисленными автобанными осведомителями, но явно растеряны и не готовы к решительным действиям. Все кончалось проверкой документов и нелепыми вопросами, на которые Гюнтер, потея, отвечал:
ГЮНТЕР. Эттто мое личное дело.
МАША. Они оторопело возвращали документы. Все-таки немцы удивительно серьезный народ. В Москве на Красную площадь выходи в эсесовской форме - никто тебе слова не скажет. А здесь - вопрос жизни и смерти. В Фульде на бензоколонке в нас бросили пивной бутылкой, под Нюрнбергом за нами безуспешно погналась гэдээрешная семья на "траби", в Ингольштадте нам аплодировали двое парней на мотоциклах, в Мюнхене на нас молча пялились, не выражая особых эмоций, возле чудесного Хим Зее мы чуть не раздавили белку, и нам плюнула в лобовое стекло какая-то старушка, Гюнтер проехал еще пару километров, резко затормозил, выскочил из машины и побежал, срывая китель (Гюнтер вскакивает и бежит).