Ходок-4. Война
Шрифт:
Находился искомый объект на территории Славской Империи. После начала Слияния путь туда был заказан. Тринадцать Свящённых Сект Азиатского Союза наложили запрет на любые единоличные взаимоотношения с этим государством. Как член входившего в данный совет клана Касуми догадывался о причинах такой обструкции.
Всегда отсталый регион неожиданно вырвался в лидеры, получил существенные преимущества в виде сокровищ, ингредиентов и много другого. Также на территории Руси открылся первый межмировой портал и находился единственный город, которому Верховная присвоила статус проклятых земель. Чем это грозило — непонятно. Судя по докладам
Сначала зависть, а потом и насторожённость, породили злобу и алчность. А уж после того, как могущественные небесные покровители поддержали изоляцию Славской Империи, так и вовсе тривиальный разрыв дипломатических отношений превратился в подготовку к захватнической войне.
Не только секты, но и Европейская Лига с Паномериканским Объединением Корпораций ждали, когда же гнойник прорвёт, враг ослабнет, и можно будет поживиться ресурсами и сокровищами. На руку будущим интервентам играло и то, что первое масштабное вторжение инопланетников также стартовало на Руси.
Тот факт, что после «удара в спину» станет на одну мировую державу меньше, никого не волновал. Ведь Славская Империя являлась не только самой большой по территории, но наиболее малонаселённой державой. На ее земли зарились давно и многие.
Сам Касуми Тадао всегда недолюбливал русских и все, что с ними связано. Мужчина увлекался историей Эры Безбожия и знал, что их народы часто воевали. Причём зачастую Япония проигрывала. А уж то, что предки вынуждены были ютиться на четырёх крошечных островах в отличие от жировавших недругов, и вовсе вызывало ярость.
Потому задание по краже важной персоны из стана врага, он воспринял, как награду. И даже то, что для выполнения миссии пришлось почти умереть, не слишком взволновало воина. Секта Эмма сдержала данное на Совете слово. Никто из ее участников живым не вступил в зону всеобщего отчуждения.
Для заброски десанта избрали Серые Пути. Самураи совершили ритуальное самоубийство, получили благословение своего бога и в состоянии полужизни-полусмерти отправились в путь.
Дорогу в предверии Царства Мертвых указывало драгоценное сокровище — клубок Кетсуеки- Кадо*, чья алая нить разматывалась перед отрядом из восемнадцати избранных и их командиром, ведя лазутчиков к цели. Через несколько недель марш подошёл к концу. Пряжи на артефакте не осталось.
Серый туман рассеялся, а божественный компас исчез из рук, окончательно размотавшись. Конец его ярко-красной нити примыкал к чёрному, как ночь, исполинскому камню. Обломок покрывали неизвестные письмена. Казалось бы тупик, но Катсуми проинструктировали, что делать.
Старший самурай подал воинам знак. Редкой цепочкой, в любую секунду ожидая подвоха, отряд из девятнадцати человек приближался к найденой аномалии.
— И как ты их обнаружил? — прошептал Слай, обращаясь к напарнику. Ходок разглядывал вооружённую до зубов и неизвестно как попавшую сюда группу людей. Низкорослые азиаты в доспехах из металлических, покрытых кожей и кучей шелковых нитей, пластин, а также с дурацкими шлемами на головах, подбирались к огромному булыжнику цвета воронова крыла.
— И сам не ведаю! Как откусил башку рогатому, так
— Этот тот самый проход, о котором ты говорила? — обратился Слай к прекрасной ноше на руках.
— Да! — последовал негромкий ответ смущенной девицы.
— Это японцы! Как они здесь очутились? — неожиданно оживился Сидор и обратился к Скалозубу, — Опусти меня на пол, хватит уже волочь. Я в порядке.
— А почему именно японцы? Может это китайцы или корейцы, или ещё кто? Лично я азиатов не различаю. И почему тебе удивительно видеть их здесь? Вдруг они подохли неподалеку, — задал умнику вопрос Слай.
— Ха-ха-ха! Говори прямо — узкоглазые, а то «азиаты»! — негромко рассмеялся Скалозуб.
— Дурак ты! — беззлобно пожурил его Ходок, — Суди людей не по цвету кожи или ширине глаз, а по поступкам!
Слай помнил, как совсем недавно был жалким мутантом. Да и опыт из прошлой жизни говорил о том, что позиция друга не верна.
— Парные мечи на их поясах называются дайсе и одеты они в самурайские доспехи, шелковая бахрома на броне кумихо зовётся, — пояснил Лукошко. Он словно и не заметил перепалки товарищей, — А не должно быть здесь японцев потому, что нам в Университете о привязке Серых Путей к территории и покровителям сказывали. В данной зоне должны править славские божества. Чужакам тут не место.
За прошедшее время, а может и оттого, что воплощение Вия воздействовало на него гораздо меньше, чем на Мирославу, Лукошко почти восстановился. Нет, горе от потери Мии никуда не делось, душа по-прежнему болела, но вот навеянное тварью желание умереть исчезло.
Сидор окончательно оклемался и жаждал одного — наказать могущественного инфа, который привёл копию бога зла на Серые Пути. Зацепка у него была: в прислужниках у козлоногого ходили ватажники, да и порталы открылись напротив сынка и дочери высших должностных лиц Сечи. В то, что небожитель действовал самолично Лукошко не верил. Да и покарать бога, на такое у паренька фантазии не хватало. В представлении Сидора покровители являлись подобиями неукротимых стихий. Ты же не будешь злиться на огонь за то, что в нем сгорел твой близкий, или на воду, за то, что он в ней утонул.
Повисшее молчание и невеселые думы Лукошко прервал Золотой.
— Ладно, не будем пока рыпаться. Посмотрим, что пришлые предпримут! — проговорил он, и товарищи замерли в ожидании.
* с японского Услужливый Туман;
* Бог Эмма- владыка подземного мира в японской мифологии, более подробно далее;
* Кетсуеки- Кадо* — с японского Кровавые Ворота;
Глава 8. Велград
Нет ничего лучше родного дома, и нет ничего хуже, когда он в руинах.
Странствующий монах
За последние десять минут Мирослава полностью восстановилась. Она вполне могла идти сама, но позволяла нести себя. Ей было приятно находиться в сильных объятиях симпатичного парня. Его руки дарили чувство защищенности, а ещё порождали лёгкое, доселе незнакомое, волнение.
После того, как едва не выпивший душу демон показал картины обречённого Велграда, связь княжны с домом не прервалась. Серебряный крестик на груди трепетал и, словно путеводная звезда, указывал путь.