Ходок II
Шрифт:
– Как ты думаешь, если бы они хотели скрыться, чтобы они сделали?
– Ну-у-у… во-первых разделились бы… сменили одежду… затаились где-нибудь…
– Совершенно верно, а нам не намекают, а открытым текстом говорят: «Мы на даче!» – приезжайте!
– Где? – полюбопытствовал ш’Кол, но Шэф только отмахнулся:
– Неважно. Важно, что нас там ждут!
– И? – презрительно скривил губу ш’Аран, – Мастер войны и три фиолетовых раскатают весь этот город, не то что парочку придурков!
Шэф в дискуссию вступать не стал. Как объяснить человеку непоколебимо уверенному, что самое дальнобойное и смертоносное оружие в мире, это длинный эльфийский лук, что бывают
– Короче, Склифасовские, – обратился он к своим гвардейцам, – делаем так…
*****
Через десять минут вся четверка, взяв лошадей в галоп, очутилась подле шикарного трехэтажного дворца, расположившегося в самом престижном, чистом и респектабельном районе Хазрета, где обитала вся высшая знать и немногие богатеи без титулов, сумевшие с помощью золотой смазки втиснуться в Сады – так назывался этот район, расположенный на вершине большого плоского холма в центре города.
В Садах, во время прогулки, вам не грозил душ из помоев – во-первых была канализация, а во-вторых широкие улицы. Что касается Нижнего Города – региона обитания подавляющего большинства населения славного города Хазрета, то понятие «прогулка», к их передвижениям по узким улочкам и еще более узким переулкам, никакого отношения не имело. Трудновато знаете ли, «прогуливаться», увертываясь от дерьма, летящего с неба, причем «пешеходная зона», из-за тесноты, «простреливалась» с обеих сторон улицы – тут блин, не до гуляний – добраться бы из точки А в точку Б, без потери товарного вида.
Обитатели же Садов наслаждались чистым воздухом и тенистой прохладой – район полностью оправдывал свое старинное название и напоминал огромный парк; сорокакилометровый арочный водопровод, спускавшийся с отрогов ближайших гор, не только освобождал от необходимости покупать воду у водовозов, но и позволял бить в небо многочисленным фонтанам; здесь не было босяков, оборванцев, уличных воришек и нищих – за этим бдительно следила внешняя стража; тут не было домов – только дворцы; и, наконец, в Садах не было обшарпанных дворцов – если хозяин разорялся, он быстренько продавал недвижимость с аукциона – желающих купить была тьма-тьмущая.
Дворец, к которому прибыла блестящая «пчелиная» кавалькада, был окружен немаленьким парком, его размеры, с учетом стоимости земли в Садах, и великолепная ограда, напомнившая Шэфу Михайловский сад в Санкт-Петербурге, недвусмысленно говорили о материальных возможностях хозяина – колдуна Эркеля. Подъехав к воротам – ничуть не уступавшим по красоте великолепной ограде, отряд остановился. Главком замер в седле задумчиво глядя перед собой, но он ничего не пытался рассмотреть в парке и дворце, взгляд его был направлен внутрь – именно там он пытался увидеть что-то важное, какой-то знак, символ… что-то вроде команды: «Вперед!» Человек плохо знающий главкома, решил бы что он боится, но это было не так.
Страха не было, но некоторое волнение – боевой азарт, неизбежно присутствующий перед началом схватки пока не началось дело и исчезающий, когда управление передается боевым рефлексам, намертво зашитым в подкорку, верховный главнокомандующий испытывал. И это было вполне понятно: предстоящее действо было поопаснее, чем засовывание руки в гнездо с брачующимися гадюками. Ставки были высоки и если что-то что пойдет не так, из дворца Эркеля живым он уже не выйдет. Теоретически мог бы выйти мертвым, под управлением колдуна, но знаний и силы, чтобы не допустить такого у него должно было хватить – по крайней мере Шэф в это искренне верил… а вера, она знаете ли – чудеса творит! Смелый по природе, Шэф за свою долгую жизнь побывал в стольких переделках, практически не совместимых с жизнью, что и вовсе перестал чего-либо бояться, но инстинкт самосохранения не потерял и на тот свет не торопился, вот поэтому-то и имело место быть это некоторое волнение… Но! Выбор сделан, Рубикон перейден – пора было начинать…
Ловко спрыгнув с коня, главком направился к воротам, охраняемым Пчелами, закованными в «драконьи» доспехи, точно такие же как у самого Шэфа и его команды. Когда Пчела находилась вне Обители, то естественно не носила желтой униформы, и могла одеваться как душе угодно, если же она хотела сообщить миру о своем статусе, то могла носить или парадный плащ или же шарф соответствующего цвета, с непременной золотой пчелой. Качество материала, идущего на плащи и шарфы зависело только от толщины кошелька владельца. Стража парковых ворот, в отличие от команды Шэфа, предпочитала шарфы.
Навстречу верховному главнокомандующему шагнул, судя по всему, начальник охраны, украшенный оранжевым шарфом. Все остальные стражники, повязанные красными шарфами, мгновенно выстроились у него за спиной, загородив проход. Оружия никто не обнажал, но напряжение в воздухе сгустилось и руки охранников застыли неподалеку от рукояток мечей. Оранжевый молча уставился на Шэфа, а во взгляде его явственно читалось: «Чё надо!?.. Блин! Ходют тут всякие!..»
Дворцовая стража и Шэфовская свита смотрели друг на друга безо всякого дружелюбия – никакого доверия, ни те ни другие, друг к другу не испытывали. Да и откуда бы ему было взяться? – Пчелы в основном гибли в схватках между собой, поскольку были основной боевой силой всех, без исключения, правителей Маргеланда.
Взаимоотношения Пчел между собой и Пчел и всех остальных… скажем так – НЕ Пчел были просты и логичны: если Пчелу, состоящую на службе, убивал в бою воин враждебной стороны, который не являлся Пчелой, никаких претензий к нему не было. Точно так же, если в мирной жизни одна Пчела убивала другую – это было их дело. Если «гражданский» убивал Пчелу в «честной» драке – один на один, то и претензий к нему никаких не возникало. Естественно, правила эти распространялись и на дуэли – любой гражданский, посчитавший себя оскорбленным, мог вызвать на дуэль любую Пчелу и убить ее – правда случалось это крайне редко – и вызовы и, тем паче, убийства. Но, если Пчелу убивал «гражданский» не во время боевых действий, а в «условно мирной» жизни исподтишка – сзади, или еще как – из-за угла, или же нападавших было больше чем Пчел, то дни их были сочтены – они становились кровниками для всех Пчел. Кстати, в этом была основная причина смертельного испуга внешней стражи, когда они поняли к кому вломились, по дурости своего командира. Вот такие высокие отношения связывали Пчел и Мир.
– Привет, – вежливо поздоровался главком с начальником охраны, продолжавшим с подозрением разглядывать и его самого и его так и не спешившуюся свиту, – доложи пожалуйста, что хозяина хочет видеть Мастер войны ш’Эф.
Недоверчиво глядя на совсем юного «Мастера», оранжевый все же кивнул одному из красных, который быстрым шагом направился к парадному крыльцу дворца. Вернулся он буквально через минуту и что-то зашептал на ухо своему командиру. Во время этого процесса, выражение лица оранжевого с недоверчивого сменилось на удивленное, а затем и вовсе на почтительное: