Ходоки во времени. Суета во времени. Книга 2
Шрифт:
– Они рядом были. Почти в зависе. Явно поджидали кого-то из нас. Напали первыми.
– Я так и знал. Извини, Ваня, не предупредил, но для этого ты мне и был нужен. Ну что ж, Аранбаль, твоё кредо нам понятно. О наших на-мерениях ты знаешь. Ещё раз говорю. Живи как все, но во времени не пакости и не используй своего дара ходока для личного обогащения… Прощай!
Симон встал.
Аранбаль, словно не весил ни грамма, метнулся к столу. Неспособный на таком расстоянии дотянуться до своего бывшего учителя рукой, он схватил синего стекла бутылку и кинул её в Симона.
Симон приотстал – завис – во времени, бутылка врезалась в буфет тонкой работы, круша стекло и фарфор.
Пришедшие в себя теки и ренк, переглянулись и ушли на дорогу времени. Симон отрицательно качнул головой, не советуя Ивану гнаться за ними.
Аранбаль бил бутылки и посуду на столе, позабыв о ходоках…
– Пойдём отсюда, – сказал Симон.
Они вышли из дома.
Их приветствовал дон Севильяк и показал на слуг Аранбаля:
– Вышколил он их хорошо. Там такой тарарам, а они хоть бы глазом моргнули… Привыкли, наверное. Как у вас, всё в порядке?
– Сам говоришь – тарарам. – Симон оглянулся на проём двери – из неё доносился шум. – Но пойдёмте отсюда быстрее. Кто знает, не приготовил ли он нам какую-нибудь неприятность.
– Пулеметов ещё как будто нет, – отреагировал Иван.
– У него, может быть, и нет. Но, в принципе, протащить их из будущего – пара пустяков. Да и французское огнестрельное оружие сейчас неплохое. Не будем об этом. Давайте за куст – и на дорогу времени… Быстро!
Толпа слуг Аранбаля, сопя и тяжело топоча, нагоняла их. Человек десять. На что надеялся Аранбаль, посылая их, не ясно, так как способности ходоков, всех троих, знал: уйдут в поле ходьбы из-под носа. Может быть, на щепетильность Симона, который не станет уходить на дорогу времени на виду у непосвящённых людей? Ведь именно так его когда-то учил делать…
Так или не так думал Аранбаль, но слуг послал.
– Значит так, – густо пробасил дон Севильяк, пылая раскрас-невшимся лицом, – вначале их встречу я. Пусть все подбегут и ввяжутся. На одного они веселее полезут. Следом выходит Ваня, а ты, дорогой, иди-ка к Сарыю.
– Ну, стратег! – удивлённо сказал Симон. – Тебе что, подраться хочется?
– Ещё как, а что?
– И тебе. Ваня?
– С удовольствием! Костюм вот всё равно порван.
– Однако!.. Если появиться сам Аранбаль, уходите. С ним шутки плохи, и я вам не…
– Потом, – рыкнул дон Севильяк и выступил из-за куста перед самыми ретивыми преследователями.
– …не советую иметь дело, – досказал Симон Ивану и добавил де-ловито, будто всё уже понятно и устроено, следует только закончить пустяшное дело: – И не долго тут!
Он исчез из поля видимости, а Иван некоторое время наблюдал за неуклюжими движениями дона Севильяка, похожего на слона в окружении собак. Каждый его удар находил противника, но и сам он получал в ответ сразу десяток увесистых тумаков. Ни дон Севильяк, ни слуги Аранбаля драться по-настоящему не умели. Да и, как знал Иван, красиво дерутся только в кинофильмах, где каждый киногерой имеет время и пространство на отрежессированные и неоднократно повторённые размахи рукой или ногой и удар наверняка. В жизни, в реальной драке, не до эффектных сцен. Тычки, толкотня и всё в целом – значительно страшнее, чем в кино.
Дон Севильяк стал быстро сдавать.
Иван легко бросил вперёд свое уже разогретое недавней борьбой с ходоками тело на помощь товарищу, рычащему в азарте и не замечающему сбитой и затоптанной шляпы, оторванного рукава и кровавых ссадин на лице.
Соперников Ивану здесь не было, так что минуты через две дон Севильяк, помахав ещё по инерции гантельной тяжести кулаками, остановился. Его выпуклые глаза блуждали по поверженным на истоптанную дорожку и вывороченную с корнем траву противникам: они расползались подальше от невероятных приёмов недавнего гостя их господина.
– Здоровые мы с тобой, Ваня, ребята, – отдуваясь, сказал верт и хо-тел подмигнуть подбитым глазом.
Не получилось.
Дон Севильяк с недоумением и гримасой ощутимой боли потрогал пальцами наливающуюся синевой опухоль и захохотал непотребным смехом, заражая Ивана и пугая убегающих слуг.
Они так смеялись, что едва не прозевали появления Аранбаля.
Первым его заметил Иван и подтолкнул дона Севильяка локтем, смотри, мол, кто пожаловал. Аранбаль, подобно танку, надвигался на них, шириной плеч перекрывая дорожку, по которой нормальные люди могли пройти втроём в ряд.
– Мы с тобой, дорогой Севильяк, здоровые, но он из нас наделает котлет… Надо уходить.
– Наверное… – дон Севильяк дышал тяжело.
Они поспешно стали на дорогу времени, но в начальный момент, словно ничего не изменилось. На них всё также, уже не дальше пяти шагов, наваливалась туша Аранбаля, ставшего вместе с ними на дорогу времени. Иван вначале даже отчаялся ускользнуть от него и уже приготовился принять его натиск на себя, так как стоял перед доном Севильяком, прикрывая его от Аранбаля.
Аранбаль ещё на шаг ближе. Ещё и ещё!
Но вступил в действие эффект отличия теки от ходоков. Аранбаля стало заносить – в сторону, в сторону. Мимо, будто тень, промелькнули его чудовищной силы пальцы, кулаки, мышцы…
Всё! Потерялся и в пространстве и во времени.
– Уф! – как в трубу дунул Иван, и не торопясь, подстраиваясь под скорость движения дона Севильяка. направился в своё время, в свой дом.
– Хороши, ничего не скажешь, – иронически встретил их Симон. – Полюбуйся, дорогой Камен, этими великовозрастными драчунами. Бездельники! Всего полчаса назад они были одеты в новые костюмы по последней парижской моде, были красивыми и респектабельными. На них заглядывались девушки… Они тоже не спускали с них взгляд. И вот что мы имеем в итоге. Оборванцев и драчунов…
Сарый испуганно хлопал глазами и складывал руки на животе, благо он у него обозначился, и уже значительно.
– Не слушай его, Камен! Мы с Ваней слегка размялись! – весело громыхнул дон Севильяк.
Стекло в окне мелко задрожало и раскололось. Треугольный осколок выпал и, упав на пол, воткнулся острым концом в линолеум.
– Тише ты! – запоздало крикнул Иван. – Сам вставлять его будешь.
– Ну да, заставишь его, – простонал Сарый, вызвав взрыв хохота у дона Севильяка.
Через полчаса, умытые и переодетые (дон Севильяк побывал у себя дома), все четверо собрались за столом, чтобы обсудить насущные дел.