Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем
Шрифт:
Особенно тягостное впечатление вооруженная до зубов охрана в совокупности с металлической клеткой для арестованных оказывала на иностранных посетителей. Им трудно было понять, почему людей, до приговора суда считающихся невиновными, нужно размещать в условиях, похожих на содержание диких животных. Да и шкафообразные спецназовцы явно казались приглашенными для оказания своим внешним угрожающим видом психологического давления на свидетелей, которым может прийти в голову крамольная мысль дать показания не в пользу прокуратуры.
Схожая обстановка сохранилась и на втором процессе, после которого своими впечатлениями об увиденном поделился американец Вэсс Хон. Он писал, что подсудимые были скованы в наручники, их водили в зал и из зала так, как будто они были уже осужденными террористами. «Я никогда не видел так много вооруженной охраны и автоматического
Вернемся теперь в зал Мещанского суда. Он не представлял собой ничего необычного. На стенках между большими окнами висела пара кондиционеров, слева от входа у стены располагалась уже упомянутая металлическая клетка для размещения подсудимых, которым избрана мера пресечения в виде ареста. Перед ней – скамьи для защитников, у противоположной стены – места для представителей стороны обвинения. На возвышенности в виде подиума – стол, где в черных мантиях восседали три судьи. Чуть в стороне от них – рабочее место секретаря судебного заседания. Около четверти территории зала было предназначено для мест посетителей. Причем часть этих мест занимала вооруженная охрана, что не раз вызывало недовольство тех, кто не смог попасть в переполненный зал.
По существующим правилам судебное разбирательство уголовного дела может начинаться с подготовительной части, называемой предварительным слушанием, предназначенным для разрешения судом процедурных вопросов, без которых, по смыслу закона, нельзя должным образом далее рассматривать дело. Это, например, прекращение уголовного преследования полностью или в части при наличии к тому оснований, возвращение дела прокурору для устранения недостатков, истребование по ходатайствам сторон дополнительных доказательств и некоторые другие. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу, такое слушание производится одним судьей единолично в закрытом заседании, куда никто, кроме представителей сторон, не допускается. Нужно отметить, что судьи обычно стремятся превратить предварительное слушание в некоторую дежурную формальность, отмахиваясь от ходатайств защиты со ссылкой на необходимость полноценного исследования материалов позже, непосредственно в ходе судебного следствия. Так произошло и в данном случае, хотя как минимум на два обстоятельства важно обратить внимание.
Существенно, что предварительные слушания по обоим делам позволили защите произвести временную перегруппировку сил и тем самым изыскать дополнительное время для адвокатов-«предметников», занимавшихся исследованием отдельных эпизодов обвинения, чтобы более обстоятельно подготовить свои позиции, а также привлеченным специалистам завершить проводимые по материалам дела исследования и оформить заключения. Такая работа производилась, пока часть защитников участвовали в проходивших предварительных слушаниях, причем некоторые их результаты были затем успешно использованы для обращения с жалобой в ЕСПЧ.
Что еще не менее важно – именно по итогам предварительного слушания судья Ирина Колесникова приняла решение объединить в одно производство уголовные дела Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, порознь поступившие в Мещанский суд. И хотя за некоторое время до этого Верховный суд РФ давал разъяснение, что действующий процессуальный кодекс не предусматривает возможности соединения дел на судебных стадиях, защита, безусловно, не стала возражать против такого вполне логичного и в тактическом плане весьма выгодного для нас решения.
События развивались следующим образом. Уголовное дело № 18/58-03 в отношении Лебедева пришло в Мещанский суд 26 марта 2004 года. В тот же день председатель суда Лукашенко наложил резолюцию, согласно которой рассмотрение дела поручалось судье Колесниковой. Забегая вперед, можно сказать, что абсолютно аналогичная процедура была проделана несколько позже – 14 мая 2004 года, теми же лицами в отношении дела Ходорковского, имевшего номер 18/72-03.
15 апреля 2004 года началось предварительное слушание по делу Платона Лебедева, длившееся не один день. К этому времени судья Ирина Колесникова успела направить запрос в Генеральную прокуратуру, чтобы узнать о состоянии дела Михаила Ходорковского. Ответивший ей 2 апреля следователь Салават Каримов сообщил, что с обвиняемым и его защитниками проводится ознакомление с материалами завершившегося предварительного следствия. Очевидно, что судья, заранее знавшая, что именно ей предстоит судить обоих знаменитых арестантов, с этого момента не стала сильно торопиться и ожидала поступления в Мещанский суд дела Ходорковского.
Между тем выделенная для работы на предварительном слушании часть команды защитников Лебедева, включая дополнительно привлеченных адвокатов, как и он сам, достаточно активно проявила себя уже на этом коротком отрезке судебного разбирательства. Судье Колесниковой при энергичной поддержке стороны обвинения в лице прокурора Шохина и представителей налоговых органов пришлось активно отбиваться от неоднократных ходатайств защиты об освобождении Лебедева из-под стражи, о предоставлении ему возможности пользоваться электронным калькулятором для проверки включенных в обвинение расчетов, о возвращении дела прокурору, о ведении аудиозаписи судебного процесса, о выделении достаточного времени для ознакомления с многочисленными томами уголовного дела и др. В свою очередь, изначально избрав активно-наступательную тактику, Платон Лебедев с первых дней нахождения в Мещанском суде изобличал своих преследователей. Едва началось предварительное слушание, он огласил присутствующим заявление о преступлении, адресованное им генеральному прокурору, где говорилось о противоправных действиях группы под руководством первого заместителя генерального прокурора РФ Юрия Бирюкова, а также следователя Салавата Каримова и прокурора Валерия Лахтина и сформированной ею системе «Басманного правосудия Генпрокуратуры». Чуть позже он заявил, что считает себя невиновным, а его «сфабрикованное дело злонамеренно и умышленно создано антиконституционной экстремистской организованной преступной группой, в которую входит ряд высокопоставленных должностных лиц Генеральной прокуратуры, а также другие лица… которые с целью сокрытия своих преступных действий в личных корыстных целях с использованием властных полномочий используют для вымогательства практически весь перечень статей Уголовного кодекса. Они нанесли ущерб государству более чем на 25 миллиардов долларов США».
Следует также заметить, что, начав работать в суде, защита помимо традиционного противника в виде прокуратуры сразу же столкнулась еще и с противодействием уже упоминавшейся многочисленной охраны, желавшей контролировать деятельность адвокатов, особенно при контактах с подзащитными. Почему-то людям в погонах было дано распоряжение размещаться по периметру металлической клетки, где содержались Ходорковский и Лебедев, что исключало конфиденциальность постоянно необходимого общения с ними. Охрана также требовала предварительного просмотра документов, запланированных к обсуждению с доверителями перед их доработкой и публичным оглашением.
Такая маловыносимая и не свойственная другим судебным процессам обстановка вынудила адвоката Елену Липцер от имени команды, представлявшей Платона Лебедева, сделать 16 апреля 2004 года специальное заявление, обращая внимание суда на то, что в зале постоянно находятся пять сотрудников спецназа, оказывающих очевидное для всех психологическое давление на ход судебного разбирательства. Вопреки закону, они позволяют себе делать замечания адвокатам по поводу общения с подзащитным, пытаются командовать порядком в зале, подменяя тем самым суд. «Заявляя о недопустимости подобного, защита просит сообщить, согласно чьему распоряжению принято решение о таком сопровождении процесса, – говорилось в оглашенном документе. – Если это решение принято судом, просим ознакомить нас с ним». До выяснения указанного вопроса к суду была обращена просьба запретить сотрудникам спецназа руководить действиями защиты. После этого и еще нескольких подобных обращений изменения в основном произошли лишь в той части, что председательствующая судья Колесникова освободила стражников от сомнительной с правовой точки зрения обязанности досмотра передаваемых защитой находящимся в клетке арестованным документов и возложила ее на себя. Очевидно, что свое право руководить судебным заседанием и принимать предусмотренные процессуальным законодательством меры по обеспечению состязательности и равноправия сторон она распространяла и на явно не свойственные суду охранно-сыскные функции, к тому же неприкрыто посягающие на конституционно значимый институт адвокатской тайны.