Ходячие мертвецы. Вторжение
Шрифт:
В тот день Иеремия собрал совет перед своим кемпером, сидя на плетеном уличном стуле, а малышка с кудрявыми волосами, по имени Мелисса Торндайк, спала у него на коленях, как домашний питомец, с большим пальцем во рту. Проповедник выглядел абсолютно расслабленным в кругу из машин и временных баррикад. Дымя помятой доминиканской сигарой, он потягивал растворимый чай, воротник рубашки был расстегнут так, что видны волосы на верхней части груди, и вел беседу с главами двух семейств – Честером Глисоном и Рори Торндайком, оба бывшие рабочие, рубаха-парни, прекрасные образцы для новой армии Иеремии. На самом деле проповедник готовился начать мотивационную речь о стае ходячих и их цели во время Упокоения, когда его прервал голос Стивена Пэмбри:
– Брат Иеремия!
Большой мужчина непроизвольно вздрогнул
– Успокойся, брат, – произнес большой проповедник, поднимаясь со стула, и осторожно отдал девочку обратно отцу. Он бросил взгляд на Честера и Рори.
– Почему бы вам, парни, не отнести малышку обратно к маме? Дайте мне минутку, чтобы поговорить с ребятами.
Каждый из глав семейств кивнул и в спешке ушел на другую сторону лагеря, а Стивен Пэмбри приблизился, не дыша:
– Вы не поверите… что мы только что видели… наверно, в десяти милях отсюда… они… они… ищут что-то…
Парень корчился от боли, держась за грудную клетку и пытаясь втянуть воздух в легкие. Остальные собрались вокруг проповедника. Сложив на груди большие руки, Иеремия сказал:
– Хорошо, упокойся, черт подери. Не могу разобрать ни слова из того, что ты говоришь. Сделай уже этот чертов вдох!
Стивен Пэмбри посмотрел на Риза Ли Хоторна, который, крякнув, поставил на землю контейнер с бензином, тяжело сглотнул, облизывая губы, как будто подбирая слова:
– Они все еще живы, брат.
Мурашки побежали по толстой шее проповедника, и он еще только собирался спросить, о ком говорили мужчины, но он уже и сам знал ответ.
Это оказалась та еще история, и Иеремия внимательно выслушал ее полностью, уединившись в фургоне с двумя членами-основателями Церкви пятидесятников Пути Божьего. Те ходили взад-вперед и учащенно дышали, рассказывая шаг за шагом о сборах на рассвете того дня, о том, как они обходили табачные поля на юге центральной Джорджии, о том, как искали нетронутые бензозаправки, проверяли частные дома и сараи, одним словом – прочесывали сельскую местность. Чтобы обнаружить хотя бы каплю топлива. В течение нескольких часов поиски были тщетными. Каждое придорожное кафе, станция техобслуживания, фермерский магазин инструментов или склад были пусты: опустошены или разрушены ходячими. Удача улыбнулась им наконец лишь на юге Карлинвилля, недалеко от того самого места, в котором их «положили на лопатки» много месяцев назад – ту отвратительную часовню, гниющую адскую дыру Стивен и Риз нескоро позабудут. Все произошло именно там, в пяти милях к югу от границы города, которую они миновали через двор молочной фермы с высоким забором. Кто-то построил его недавно, чтобы защититься от ходячих. Строения внутри ограды выглядели заброшенными, выгоревшими, многие их них – в руинах. Но позади одного из их пустых сараев обнаружились ряды наземных топливных баков, которые оказались не тронуты огнем.
В течение следующего часа они бродили от бака к баку, сливая бензин в свою тару. Мужчины пришли к выводу, что там должны быть тысячи, может быть, десятки тысяч галлонов чистого неэтилированного бензина – достаточно горючего, чтобы колонна двигалась в течение месяцев. Это была одна из тех редких великолепных находок, настоящая загадка, заставляющая почесать репу в раздумьях: Как вообще, черт подери, все остальные пропустили такое сокровище?
В действительности они были так взволнованны неожиданной удачей, что за малым не пропустили две фигуры, маячащие вдалеке, идущие вдоль высокой вереницы сосен над соседней рекой. «Сначала я подумал, что показалось», – сказал наконец Стивен Пэмбри, расхаживая вдоль кухонной зоны кемпера. Иеремия, внешне воплощенное спокойствие, сидел на маленьком диване поперек фургона; его длинные ноги были неловко скрещены, он внимательно слушал. Проповедник держал чашку с чаем, но он так и не сделал ни глотка с тех пор, как начался рассказ. Он был сосредоточен, неподвижен и возбужден – не самой по себе историей, а неизбежным продолжением, что скрывалось под ее поверхностью. Судьба пожелала, чтобы они наткнулись на эти фигуры на случайном холме. Эмоции бурлили в груди проповедника, пока он слушал. Это была смесь ярости, волнения и чего-то неопределенного, чего-то почти эротического.
– Это были они, ясно как божий день, – повторял Стивен с изумлением.
– Я думал, что увидел призраков. Но глубоко внутри знал, что это не так. Я подобрался ближе, чтобы посмотреть в бинокль, просто для того чтобы удостовериться в том, что уже было понятно.
Риз начал говорить с другой стороны кухни, где до этого он нервно стучал лопаткой по краю крошечной печки:
– Это была Лилли Коул, брат… Лилли Коул и тот молодой баран, который вечно ошивается вокруг нее.
Иеремия бормотал, и на лице его расцветала приятная, будто нарисованная клоунская улыбка:
– Томми Дюпре.
– Да, Дюпре… это он… Томми Дюпре. Сын того парня, что помогал нам.
– Кельвина, – голос проповедника был все еще сдержан, почти спокоен. – Кельвина Дюпре.
– Кельвин, да! – Риз поднял голову. – Ребенок прикончил его?
В разговор вступил Стивен Пэмбри:
– Это так, маленькая дрянь убила собственного отца.
Риз удивился:
– Если они выжили там… Интересно, сколько еще народу сумело это сделать?
– Могу я задать глупый вопрос? – большой проповедник осторожно поставил чашку на боковой стол. – Кто-нибудь из вас, дураков, сообразил проследить за теми двумя?
Риз и Стивен обменялись пугливыми взглядами. Риз запнулся:
– Тут дело в том, что… мы посчитали… что топливо было самым важным… в тот момент… учитывая ситуацию… и мы могли… мы подумали…
– Вы подумали?!
Проповедник поднялся с дивана и встал в полный рост, который был внушителен в любом контексте, а уж особенно в крошечном холле жилой зоны кемпера. Иеремия возвышался, подобно голему, и его волосы с объемным начесом касались потолка. Проповедник сжал массивные кулаки.
– Вам кто-то приказывал думать? Вы что, не понимаете, что именно ускользнуло между вашими пальцами? ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!
Мужчины мялись и щурились от раскатистого голоса искусного оратора.
– Я хочу, чтобы вы, двое тупиц, сейчас же отнесли свои задницы обратно, на ту заброшенную молочную ферму, разделились и обыскали территорию. Возьмите очки ночного видения у Лиланда и еды, чтобы продержаться достаточное время, потому что теперь вам придется потратить дни, а может, недели, чтобы разыскать этих людей. Или вы найдете их, или можете не возвращаться обратно. Поняли? А когда вы обнаружите цель, я хочу, чтобы вы держались на расстоянии, следовали за ними, следили и выяснили все о том, как они пережили встречу с тем стадом, что обратило Кэдди и чуть не убило нас. Вам понятно? Скажите, что вам понятно. Каждый из вас! Я хочу услышать, как вы говорите: «Я понял». НУ ЖЕ! ПРОИЗНЕСИТЕ ЭТО!
Они ответили почти в унисон дрожащими подавленными голосами, что им понятно.
– Хорошо. – Проповедник Иеремия Гарлиц издал болезненный вдох, отбросил волосы назад, вытянул шею и кивнул: – Теперь убирайтесь с моих глаз.
Двое парней чуть было не сбили друг друга на пол, выбираясь из кемпера.
Иеремия отвернулся и услышал хлопок дешевой алюминиевой двери, знаменующий уход нерадивых последователей. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Пульс участился. Он не был готов к такому повороту событий, и сначала жажда крови и желание отомстить почти ослепили его. Ведь это те, кто не пустил его в Царство Божье! Те самые, что разбили его мечты, изгадили предначертанное судьбой, вытолкали его из Сада Божьего. Но чем больше он думал, тем яснее осознавал, что это случайное событие на самом деле было частью великого порядка вещей. Силы тьмы объединились против него. Он ангел света, последний христианский воин Упокоения церкви. Он сделает намного больше, чем обычная месть за зло, причиненное этими людьми. Его шедевральная идея скоро осуществится, его теории станут практикой – и это сокрушит их умы в пыль. Проповедник втопчет их души в грязь и сделает их жизни адом на земле. Он расчленит их, и заживо погребет, и посыплет солью их могилы – вовеки и присно.