Ходячие мертвецы. Вторжение
Шрифт:
«Ты в порядке?» – шептал ей Майлз. Молодой человек в балахоне стоял рядом с ней; тусклый отблеск прошлых счастливых лет лежал морщинами на его лбу. По выражению его лица было видно, что он тоже чувствовал фальшь, но, по-видимому, даже не мог выразить этого.
Она заставила его замолчать, приложив пухлый палец к губам, показывая, что им стоит выслушать проповедника до конца.
– Друзья, сегодня я смиренно пришел к вам с предложением. – Теперь проповедник обратился к группе, расставляя акценты глубоким баритоном, громким как трубный глас. Он искусно играл интонациями, так чтобы даже дальние ряды слышали каждый вздох, каждую драматическую паузу. Большинство проповедников от природы артистичны и громогласны, но в этом парне было что-то такое, что Норма даже не могла определить. Что-то, позволяющее
– У меня нет права быть на месте оставившего нас святого отца – ни у кого его нет, – но я с удовольствием, в память о его наследии, вызовусь взять на себя эту ответственность. С вашего благословения, с вашего одобрения, с вашей помощью я с радостью возглавлю это великое общество – эту передвижную общину богобоязненных христиан, – если вы примете меня, если вы окажете мне эту честь.
Шепот одобрительного бормотания прокатился среди двух дюжин прихожан, оставшихся на похоронах в багровых сумерках, среди плотных теней скрюченных ореховых сучьев, что нависли над могилой. Днем в разговоре с Нормой Майлз выразил уверенность, что Лиланд Баррес придет к власти. Лиланд куда более подходил на место отца Мерфи, чем непонятный чужак с Библией и крестом. Он следовал за колонной с первых дней восстания. Владелец независимого оружейного магазина из Джексонвиля – Лиланд со своей последней женой жили на стоянке для фургонов рядом с улицей Джонс Ривер, и, когда люди начали умирать и возвращаться, жаждая человеческой плоти, Лиланд прислушался к своим инстинктам и отправился в путь.
Ветерок принес слабый аромат гниющей плоти, перебивающий запах орехов, сорванных с веток. Норма почувствовала тошноту, обменялась взглядом с парнем, стоящим рядом с ней.
– М-мм… Какой сюрприз! – пробормотала она со вздохом отвращения.
По ту сторону свежезасыпанной могилы гигант проповедник делал то, что обычно делают все продавцы, – переходил на доверительное обращение:
– Я не жду, что вы примете меня сразу, что будете доверять мне столь сильно, сколь доверяли этому дорогому человеку, которого мы только что предали земле. Я не жду, что вы примете столь важное решение, пока все хорошенько не обдумаете, не проголосуете, пока не будете, черт возьми, уверены!
Последняя драматичная пауза. Кульминационный момент зрительного контакта с каждым слушателем и финал:
– Но я обещаю и заверяю вас в одном, как сказано в Евангелии: примете меня, и я вас поведу. Вот уж год, как я оказался в дикой местности, и я выжил и сделаю все, что в моих силах, чтобы выжили вы. Все вы! И я буду молить Всемогущего, чтобы Он помог мне сделать так, чтобы вы процветали. Потому что все вы дети божьи, и мы восторжествуем!
Несколько одобрительных криков смешались с его словами. «МЫ! ВОСТОРЖЕСТВУЕМ! ВМЕСТЕ! КАК ОДИН!»
Крики заглушили голос проповедника и заставили Норму стиснуть зубы. Толпа обступила гиганта, начала праздновать победу, напоминающую Норме об избирательных кампаниях второсортных политиков. Она подала Майлзу сигнал, и два недовольных слушателя тихо скрылись в тенях за ореховыми деревьями.
Почтенный Иеремия Гарлиц, окрыленный неистовой поддержкой, не заметил скептиков, поспешно покинувших сцену.
Глава пятая
На следующее утро, прямо перед рассветом, когда колонна включила моторы в шуме грохочущих команд и кашле от угарного газа, Иеремия занял свой недавно обретенный трон за рулем побитого кемпера, принадлежащего ранее отцу Мерфи, в том же потертом водительском кресле, где размещался костлявый зад предыдущего лидера в течение долгих месяцев. Проповедник вначале сомневался, когда ему предложили вести любимый «Виннебаго» святого отца с фотографиями папы римского и спортивных команд Малой Лиги [14] , коих спонсировала церковь, но в конечном итоге он решил, что есть в этом некая элегантная симметрия.
14
Малая бейсбольная лига объединяет 4–6 детских команд с возрастом участников 8–12 лет. Игры проводятся на поле размером 2/3 от стандартного взрослого. С 1947 года в городе Уильямспорт, Пенсильвания, проводится всемирный чемпионат малых лиг.
Теперь Иеремия с гордостью выехал на главную дорогу, имея в арьергарде силу целой колонны, а ранний утренний туман опустился подобно серому стальному занавесу на пасмурный рассвет. В воздухе витал резкий запах гари, и небо было такое низкое и мрачное, похожее на старый уголь, как будто только что выкопанный из-под земли. В этой части Флориды в воздухе витало ощущение первобытного мира: все вокруг такое болотистое и с пушистым налетом плесени – на каждом заборном столбе, каждом почтовом ящике, дорожном знаке и линии электропередачи.
Риз и Стивен ехали сразу же за кемпером в побитом «Эскалейде», оба уже почти вылечились с помощью караванных запасов медикаментов и комплектов первой помощи. За внедорожником двигалось больше четырнадцати машин, в каждой – шокированные, уставшие от угрозы эпидемии последователи умершего священника. Голосование, которое сделало из Иеремии нового лидера – просто оборванные бумажки со словом «да» или «нет», собранные в шляпу, – было практически единодушным, и лишь два члена колонны, чьи личности все еще не были известны Иеремии, выразили несогласие.
Ничего, он будет внимательно следить за нравственным обликом людей и, может быть, однажды выведет на чистую воду эту парочку филистимлян, что имели безрассудство проголосовать против него. Прошлой ночью Иеремия объяснил своим новоявленным сторонникам, что частью новой политики будет скорее исследование соседних штатов, чем прилегающих береговых территорий. Он уверил их, что в Джорджии, Алабаме и Южной Каролине больше возможностей обнаружить нетронутые ресурсы. А вот о чем он не сообщил своим последователям, так это о семени мысли, что проросла в его мозгу. Семя это заронило тайное избавление от отца Мерфи, и с тех пор идея развивалась. Возможно, это было величайшее вдохновение, воспылавшее в душе Иеремии Гарлица, с тех пор, как он задумался о церкви апокалипсиса.
Они пересекли границу штата Джорджия около пяти часов вечера того же дня. До окраин Атланты добрались к полуночи. Почти без горючего, голодные, больные и истощенные долгой дорогой, они устроили стоянку на лесистом холме недалеко от той кошмарной местности, через которую Иеремия и его последователи путешествовали в Вудбери. Безмолвный ли горн призывал Иеремию обратно в это богом забытое место? Было ли оно личным Гефсиманским садом Иеремии, таинственным лесистым холмом, на котором Христос вкушал свой последний ужин и был впоследствии схвачен и арестован центурионами? Этой ночью большой проповедник позвал Стивена, Риза, Лиланда и Джеймса к своему очагу.
– Парни, самое время предпринять поход за топливом, – объявил он при мерцающем свете огня.
– Я хочу, чтобы вы четверо отправились до рассвета, взяв две машины, чтобы пересечь как можно большее расстояние, – Иеремия давал указания уверенно, его предводительская мантия уже стала второй кожей. – Ищите газ, дизельное топливо, даже придорожные забегаловки, в которых все еще могут быть печи с маслом.
Мужчины разошлись, чтобы подготовиться к заданию, а проповедник провел оставшуюся часть ночи, бодрствуя в кемпере, хлеща холодный растворимый кофе, рисуя скетчи, делая заметки – в общем, разрабатывая стратегию того, как претворить свою грандиозную идею в жизнь… или смерть, как он думал с увлечением. Это идея сделает его могущественнее любого из переживших эпидемию – настоящим одноглазым королем. Он работал почти все время до рассвета, и в конечном итоге глубоко заснул на диван-кровати кемпера, не заметив того факта, что один из членов его нового племени шпионил за ним всю ночь. Тень полной афроамериканки пряталась снаружи, в зарослях подлеска, меньше чем в тридцати шагах от заднего бампера фургона. Она специально вслушивалась во все – включая тихое бормотание проповедника, от случая к случаю разговаривающего с самим собой, что-то несвязное о древних «языках» – большая часть из этого непонятна ей. На начальной стадии расследования все, что она знала, – этот проповедник, несмотря на природную харизму и ораторские способности, безумен, как Шляпник, и, возможно, так же опасен, как ядовитая змея.