Хофманн
Шрифт:
Он ответил мгновенно.
— Я немедленно разведусь. Как только вернусь в Лондон, тут же иду к моему адвокату и подам на развод.
Она усмехнулась.
— Я люблю тебя, Винсент, и тебе это известно. Но я ведь тебя немного знаю. — Она сделала паузу. — Ты еще не разведен. О своей семейной жизни ты мне рассказал еще несколько лет назад, говорил, что хочешь развестись с женой, потому что жизнь с Патрицией для тебя сплошная мука. Но ведь ты так и не развелся. Подожди, не говори пока ничего, дай мне досказать. Я часто думала о том, что я тебе отвечу, когда ты задашь этот вопрос. С тех пор, как мы знакомы с тобой, ты уже много раз говорил мне, что недоволен своей работой и своей семейной жизнью. Но никогда ничего не делал. Я люблю тебя, но знаю, ты слабый человек. У тебя всегда много планов, целая куча, но
Внезапно по ее щеке покатилась слеза. Винсент нежно стер ее. Поначалу слова ее привели его в смятение, но он понимал, что, в сущности, она права. Ему самому достаточно было услышать от нее, что она любит его и будет ждать. Он еще докажет не только ей, но, прежде всего, самому себе, что у него хватит характера изменить свою жизнь. Он взял ее руку и поцеловал ее. Они молча пили вино, глядя друг другу в глаза, и сердца их полнились надеждой, ожиданием и любовью.
Телефон резко зазвонил. Хофманн ждал этого звонка целый день. В трубке послышался прерывистый, нервный голос адвоката.
— Извините, что так поздно звоню, господин профессор. Очень сожалею, что не смог позвонить вчера. Секретарша мне сказала, что вы здесь, ждете. Я собирался позвонить вам вчера, но пришлось срочно ехать в Берн, я просто не успел. Очень рад, что сразу вас застал. Я переговорил с моим клиентом, он принимает ваши условия. Хотел бы заметить, если позволите, я очень рад, что все сложилось так удачно. А я, раз уж я свою задачу выполнил, хочу пожелать вам успешно довести это дело до конца. Ах, да, чуть не забыл: не могли бы вы мне оказать частную услугу? Прошу вас, зайдите сегодня вечером в 22.30 по адресу Мюленберг, дом №13. Позвоните снизу к доктору Бургеру. Хорошо? Ну, отлично, тогда разрешите с вами попрощаться. До вечера, господин профессор.
Хофманн пробормотал какую-то обычную, принятую в таких случаях вежливую формулировку и положил трубку. Затем глянул на часы: 16.07. Подошел к окну и закурил сигарету. Как странно, высокопарно и неестественно говорил этот доктор Арм, будто роль играл. Ну, телефон, конечно, прослушивается. А иначе зачем Арму было вести себя так, словно он, Хофманн, не получал записки и не знал время встречи. А сейчас время встречи изменено. Арм явно отдавал себе отчет в том, что его подслушивают. Но кто? Может, он хотел заманить в ловушку того, кто подслушивал? Или пытался подстроить Хофманну встречу с этим человеком? А может быть, наоборот, пытался таким образом, придя раньше, избавить его от этой встречи? Вообще-то Хофманн не собирался идти туда, но после нападения этого треклятого Майера ему было просто любопытно. А теперь этот загадочный звонок. Он придет на Мюленберг, 13, ровно в 22.30, но соблюдая все предосторожности. Надо будет внимательно обследовать окрестности. Времени еще достаточно, даже с запасом. Он решил пройтись по городу, двигаясь по направлению к зоопарку. Если зоопарк еще открыт, он зайдет проведать своего любимого зверька, сумчатого вомбата. Вспомнив этого пугливого, симпатичного зверька, он улыбнулся. В сущности, ему, как и вомбату, ничего не нужно в жизни, только мир, тишина и покой. Но даже у самого беззлобного существа не будет покоя, если у него появятся дерзкие, недобрые соседи. Неплохо, подумал он, что эта мысль пришла ему в голову здесь, в Швейцарии, на родине Вильгельма Телля.
Впуская ее в дом, он выглянул наружу, бросил быстрый взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что с улицы за ним и Софи никто не наблюдает. Но на Мюленберг было пустынно и тихо, все уже дремало. Несколько фонарей тускло освещали узкий переулок, спускавшийся с Санкт-Альбана наискосок к Рейну. Дом №13 был невелик, но отличался благородством
Феликс Арм провел Софи мимо мраморной лестницы, ведущей на второй этаж, через обшитую ореховыми панелями прихожую, в просторную гостиную, с большим вкусом украшенную предметами античного искусства. Сквозь широкое во всю стену окно угадывались деревья сада, а за ними отражались в неспешных водах Рейна огни Малого Базеля. Арм украдкой посмотрел на свои часы, тайно умоляя Господа Бога, чтобы Хофманн пришел в 22 часа, за полчаса до того, как заявится этот мерзавец Майер. Может быть, ему удастся оглушить чем-нибудь Хофманна, а там Майер пусть расправляется с ним сам. Но Софи, что делать с Софи — тоже шмякнуть чем-нибудь, раздеть и отнести в спальню, как намекал, да, да, очень туманно намекал грек? Тут ровный, бесстрастный голос девушки прервал ход его мыслей.
— Куда же запропастился твой дружок Макс? Скоро уже десять, а ведь ты мне обещал, что в десять у вас тут намечается шикарная вечеринка.
— Он вот-вот придет, с минуты на минуту! Раздевайся пока, то есть я хотел сказать — располагайся, как тебе удобно. Может, хочешь выпить чего-нибудь или принять ванну?
Она холодно оглядела его сверху донизу.
— Чего ты так дергаешься? Это тебе не мешало бы пропустить рюмашку.
— Да, да, отличная идея. Ну, садись же.
Он неопределенно махнул в направлении кресел и диванов и повернулся к бару. В квартире своего друга Макса он ориентировался хорошо, поэтому знал, где хранятся благородные напитки. Открыв зеркальные створки бара, он достал бутылку джина. В зеркале он видел, как Софи села спиной к нему на маленький, обтянутый белой кожей пуф, стоявший у окна с видом на Рейн. Почти бессознательно, инстинктивно он схватил бутылку и ринулся к ней.
Но Софи, как выяснилось, исподволь наблюдала за каждым его движением по отражению в оконном стекле. Опередив Арма, она вскочила, ударом ноги опрокинула пуф, и Арм, не в силах остановиться, налетел на него. Падая, Арм выронил бутылку, и она разбилась вдребезги на паркетном полу. В ярости Софи схватила со стола тяжелую латунную пепельницу и изо всех сил запустила ею в голову Феликса. Пытаясь уклониться, тот наступил на осколки стекла, инстинктивно отдернул ногу и, не удержав равновесия, поскользнулся на мокром полу. Падая, он ударился локтем о мраморную колонку с цветочной вазой. Колонка покачнулась, и ваза рухнула прямо на голову Феликса. И тут он отключился. Ярость Софи моментально улетучилась.
Вид лежащего на полу в крови и без сознания Феликса заставил Софи действовать быстро и хладнокровно. Она подошла и наклонилась к нему, чтобы решить, чем она может ему помочь. Она так увлеклась этим, что почти не ощутила мощный удар, обрушившийся на ее голову, — без сознания она рухнула на лежащего Арма.
Готтлиб Майер без видимых усилий поднял обмякшее тело Софи и направился с этой ношей по лестнице в спальню Бургеров. Там он бросил ее на широкую двухспальную кровать. Быстро, не теряя ни секунды открыл платяной шкаф и обшарил его. Открыв один из ящиков, достал оттуда мужской галстук, новый, еще в упаковке. Из другого ящика он вытащил маленький пистолет системы «Беретта», проверил, заряжен ли он. Все это он проделывал в перчатках. Он снял пистолет с предохранителя и сунул себе в карман. Потом подошел к кровати, раздел Софи и задушил ее галстуком. Разворошил постель и отправился вниз, на первый этаж. Войдя в гостиную, он обнаружил, что адвокат уже поднялся с пола и, покачиваясь, стоит, прислонившись к бару. При виде Майера он испуганно вздрогнул. Не обращая на него внимания, Майер подошел к окну, открыл дверь на веранду и только тогда обернулся. Арм испуганно наблюдал за ним.
— Где Софи, что вы с ней сделали?
— Ничего. Но вы должны мне кое-что объяснить. Зачем вы пригласили сюда профессора Хофманна? Хотели договориться с ним напрямую? Ну! Говорите же.
Арм замотал головой.
— Вы с ума сошли, Майер. Ко мне это не имеет никакого отношения. Это ловушка для доктора Бургера!
Майер издевательски засмеялся.
— Прекрасно! Значит, вот как вы все распланировали. Я передам шефу, что вы собирались обтяпать свои делишки за нашей спиной. Ему это вряд ли понравится. И к тому же ваша дочь такая очаровашка…