Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд
Шрифт:
Получасовая прогулка привела его к ручью с прозрачной пузырящейся водой и неглубоким, усеянным красочной галькой песчаным дном. В искрящейся солнечными бликами воде носились водные куопяне величиной с фипа, двигающиеся с помощью вращающихся конечностей, превратившихся в процессе эволюции в пару кормовых винтов.
Вода выглядела соблазнительно. Ретиф повесил свой меч на подходящую ветку, снял шлем, который носил последние восемнадцать часов, отстегнул боковые пряжки и сбросил нагрудный и наспинный доспехи.
Сверху донесся жалобный плачущий звук. Ретиф поднял голову и увидел, как на дереве, в ярком свете Джупа что—то движется, пробираясь вниз сквозь ветви и темную блестящую листву — яркое пурпурное пятно меж черно—красных листьев. Снова движение, на этот раз еще ниже. Ретиф различил еле заметный силуэт гибкого, тонкого куопянина роскошного фиолетового оттенка с лиловыми, отороченными белым розетками — идеальная маскировка в солнечных пятнах на листве. Существо повисло на ветке в меланхоличном ожидании.
Ретиф подпрыгнул, поймал ветку и подтянулся, затем вскарабкался выше, остерегаясь листьев с острыми как нож кромками. Оседлав толстую ветку на двадцатифутовой высоте, он смог разглядеть ловко скрытую в листве мелкоячеистую сеть, в которой висел пленник — это был флинк: мешанина из лиловых конечностей, спутанные веревки и с волнением скошенные На дипломата окуляры.
— Что случилось, приятель? Потянул не за ту нить и попал в ловушку?
— Мне смешно,— хмуро отозвался флинк писклявым голосом.
— Ну и веселись себе до упаду,— донесся сверху голос второго флинка.
— Погоди минутку, и я тебя срежу,— предложил Ретиф.
— Эй, меня первым,— возмутился верхний флинк.— Это он начал пререкаться первым. Ведь так? Я же мирный флинк, никого не трогаю…
— Это другой ходульник, низкоорганизованная ты особь,— торопливо перебил ближний флинк.
— Так вы видели поблизости других ходульников? — с любопытством осведомился Ретиф.
— Возможно, ты знаешь, как оно бывает. Народ попадается разный.
— Ты не совсем откровенен, кажется. Давай выкладывай начистоту.
— Послушай,— сказал флинк.— У меня скоро шея свернется — как насчет того, чтобы вначале срезать меня, а поговорим после?
— Это у него—то растяжение?! — хрипло заверещал второй флинк.— Ха! Ведь я подвешен в его проклятой сетке! У меня целых шесть растяжений, и все похуже, чем у него!
— По—твоему, мне здесь уютно? — с жаром возразил первый.— Одни ссадины от веревок…
— Давайте—ка сравним ощущения позже,— перебил Ретиф.— Куда пошли ходульники?
— Ты кажешься мне ходульником приличного типа,— произнес ближайший флик, не сводя окуляров с ловко спускающегося мимо Ретифа.— Освободи меня,
— Срежь его, и он сбежит во мгновение ока,— не унимался второй.— Знаешь, ты мне нравишься, поэтому я вот что сделаю…
— Не слушай,— уверенно перебил опутанный сетью флинк.— Посмотри на него, этот тип считает себя племенным лесовиком номер один. Вот так лесовик!
— А лесовикам вроде тебя не место даже в моей ловушке! — отпарировал соплеменник.— Поверь мне, ходульник, Оззл — величайший лгун в племени, а соперников у него хватает!
— Ребята, пожалуй, я не вынесу вашей дискуссии,—вмешался Ретиф.— Жаль, что придется оставить вас висеть в столь милой компании, но…
— Погоди! — заверещал флинк по имени Оззл.— Я все обдумал и решил: такого славного парня, как ты, неплохо познакомить со своей семьей.
— Не доверяй ему! Лучше вынь меня из этой проклятой ловушки, и я — твой лучший друг…
— Думаешь, этот ходульник, столь приличный с виду куопянин, должен тебе верить? Как только получу свободу, отдам ему все, что имею!
— А на кой ему дырки от пончиков? Моя сделка получше, ей—ей, господин, мы бы так славно поговорили наедине, что даже не поверишь…
— Ты прав: он не поверит. Только он и я смогут говорить долго—долго.
Вспыхнула зеленая точка, и послышалось громкое жужжание. Это вернулся и завис перед лицом Ретифа фип.
— Тиф—тиф, болтать—болтать ,— проверещал он.— Болтать—болтать, флинк—флинк!
— Не слушай! — завопил Оззл.— Что может знать этот лилипут?
— Болтать—болтать, флинк—флинк! — повторил фип.
— Гм—м. Пожалуй, я где—то слышал, что слово флинка действует, пока он стоит на голове,— размышлял вслух Ретиф.— Спасибо, партнеры.— Он ухватил Оззла за нижние руки (служащие особям его типа посадочными шасси) и перевернул пленного лесовика вверх тормашками.
— Если я тебя срежу, ты скажешь, где находятся ходульники?
— Скажу, скажу, ты меня уже достал,— мрачно прощебетал флинк.— Срежь меня, и я выложу тебе всю грустную историю.
Ретиф выбил сходное обещание от второго флинка.
— Будь осторожен,— предупредил последний.— Кругом расставлены сети.
Ретиф различил ловко скрытые очертания других ловушек и петель; одни были поменьше, другие достаточно большие, чтобы поймать приличной величины куопянина.
— Благодарю за предостережение,— сказал Ретиф.— Я едва не попался в одну из них.
Через пять минут оба пленника были спущены на землю, а их путы разрезаны. Оба со стонами растянулись на земле, сгибая и разгибая руки и пробуя завести свои вращательные конечности — крошечные, смахивающие на лебедки колеса, которыми они обычно цеплялись за лозы и ветки для быстрого путешествия.