Шрифт:
ХОХОТ ДЕМИУРГА,
Или
ПЛАХА И ВЕХА
Посвящаю книгу любимой
Если Господь сподобит нас Рая, мы удивимся двум вещам: во-первых, тому, что увидим там тех, кого никак не ожидали увидеть, а, во-вторых, тому, что не встретим там тех, кого ожидали встретить.
Православный анекдот
ВНИМАНИЕ!! Помимо изобилующей в книге обсценной лексики в романе будут лишены жизни 8 человек (двое
Веха I. Уроки плавания и сломавшийся мир
Не помню, с чего всё началось. Как вспомнить, если прямо сейчас весь мир кажется каким-то приглушенным, изнутри по вискам барабанит мысль о предстоящем сегодня, а кругом снуют щупальца?
Действительно не помню – пытаюсь и не могу, будто совсем ничего не было до. Пытаюсь вспомнить, что заставило решиться, рассматриваю оборот медицинской справки, исписанный вчерашними размышлениями, и – ничего… Ничего не могу вспомнить, что было до. Что конкретно или череда каких событий привела к теперешнему моменту, в котором я сижу на бордюре, допиваю вторую банку пива, солнце светит в глаза, а в наплечной сумке у меня паспорт со свежей визой, билет на автобус, мобильник и кухонный нож.
Смотрю на оборот справки и с трудом расшифровываю собственный почерк. Несвязные обрывки фраз и граничащие с безумием идеи. Хочется переписать все прямо сейчас – почему-то самые сочные мысли приходят с похмелья. Мысли и сексуальное возбуждение – видимо, измученный, отравленный, готовящийся к гибели организм хочет впечатать себя в вечность хоть каким-нибудь способом – потомками ли, идеями – ему всё равно, лишь бы не исчезнуть бесследно…
Я ведом жаждой утолить навязчивую идею – жуткую и безумную. Я готов на всё, только бы избавиться от зуда внутри, не позволяющего дышать полной грудью.
Веня… У нас остался неоконченный разговор – увидел бы ты, что наделал – из-за тебя я сейчас убью человека.
Голова кружится и мутнеет в глазах: все вокруг, даже воспоминания, связаны со смертью. Очень живые воспоминания – отчетливо помню детали того дня, будто пережил все полчаса назад.
***
Холодный дождь, путаясь в волосах, кажется, просачивается сквозь кожу, пронизывает мозг и проникает ниже – до самого позвонка. Стеклянный навес остановки битком набит людьми, но только над одной парочкой нависают щупальца. Вижу Веню в недрах навеса, машу ему, он мне в ответ.
Из всех однокурсников приятельствую только с ним – нас объединяет презрение к мудакам и выскочкам с курса, любовь к чтению и возраст – мы оба старше остальных одногруппников.
Не пробираюсь в толпу, стою поодаль под дождем, подняв ворот куртки – хочется свежести в сырое серое утро, а получается озноб до костей. Спал ночью плохо, дремал: раскаты грома и вспышки молний вводили в транс, а не погружали в сновидения – казалось, если засну, то уже навсегда сольюсь с абсолютом, и всю ночь я боролся с младшим братом смерти.
Подходит автобус – длинная сине-белая махина, почему-то в любую погоду душная внутри. Пропускаю толкающихся,
– Живой вообще? Выглядишь жалко, – признаюсь, – не сдашь же сегодня, готовься к пересдаче.
Смотрит на меня, не меняясь в выражении. Смотрит и молчит. Долго смотрит. А потом вдруг выдыхает, отравляя воздух перегаром, и говорит:
– Знаешь, Лёха, мир – говно. Вчера вечером понял, а сегодня проснулся и убедился.
– До, во время или после того, как шары залил, понял?
Веня будто не слышит, продолжает, глядя куда-то сквозь меня:
– Нет, по-настоящему понял: жизнь – просто прямая, ведущая от рождения к смерти…
– Бухать надо меньше, говорю же!
– Жизнь, постоянная тяга к свободе и счастью, которых никогда не достигнешь…
– Жизнь прекрасна, – злюсь я, – хочешь чего-то достичь, кончай бухать, займись делом, поверь в себя – вот прямо сейчас начни…
– Охуенный мотиватор и статус для фб, своей несостоятельностью разбивающийся о действительность… И скольких по подобным советам ставших счастливыми ты знаешь, Лёха? Запомни – счастья никогда не достигнешь!
– Хорош гнать! Я, например, по-любому…
– Ага! «По-любому», – на его лице возникает подобие улыбки, – откуда такая уверенность? И ведь не ты один – каждый уверен, что уж он-то «по-любому», что стоит только захотеть, обязательно все получится. Этому с детства пытаются научить, чтобы потом мы хотели заколачивать бабло и к чему-то стремиться…
– А чем плохо?
– А чем хорошо? Нахуя всё это? Все действия для того, чтобы когда-то потом стало пиздато?
– И что?
– Что «и что»? Не тупи! – искажается в злобной гримасе, видно, что даже это дается с трудом в его похмелье, – посмотри вокруг, вдумайся. Счастливыми нам никогда не быть! Каждый, кто научился мыслить, становится несчастным. Как только человек научился мыслить – он начинает фантазировать – значит и мечтать. Вот с того момента всю оставшуюся жизнь и мечтает о всякой хуете в перспективе. А значит оборачивается в ослика, преследующего подвешенную на палке, привязанную к его же спине морковку. И все – даже если ослик каким-то способом изъебётся и, выскочив из шкуры, морковку словит, потом-то он всё равно проголодается, а на его обесшкуренную спину закрепят новую палку, да подлиннее прежней. А шкуры больше нет, откуда выпрыгивать, понимаешь? На новый айфон уже не хватит…