Хохот Демиурга. Плаха и Веха
Шрифт:
И не расскажем мы о нем,
О нет, и нет, и нет.
Как зацикленный, без конца напевает одни и те же строчки. Я, завороженный, слушаю, как он не попадает в ноты. Все одно и то же, одно и то же:
Куда идем мы с Пятачком?
Большой, большой секрет.
Останавливается у древней, глубоко корнями вросшей в берег ивы, толстенный ствол которой нависает над водой. Сбрасывает рюкзак.
– Через пятнадцать минут экзамен, – пытаюсь образумить.
Веня
– Что ты хочешь сделать?
Пытаюсь подняться к нему, но ноги не слушают. Я в ночном кошмаре, вызванном грозой: ватные ноги и шум в голове не дают влиять – только наблюдать, холодея.
– Представь, – трясущимися руками готовит петлю, – почти как в сказке – есть развилка и два пути: перед первым лежит фонарь, а дальше тропинка, ведущая во мрак, что на том пути, не узнаешь, пока не возьмешь фонарь и не пойдешь. И по всему маршруту ты сможешь освещать только маленький пятачок, на котором находишься. Что ждет в конце и какая панорама откроется в следующий момент – чудесные ли виды, добрые ли люди, или же разбойники в трущобах – ты не узнаешь, пока не подойдешь и не осветишь. Страшный из-за своей неизвестности путь, а на указателе написано «Жизнь».
Второй путь манит своей предсказуемостью – будь она великолепна или же даже ужасна, не важно – приятно, что ты видишь маршрут насквозь, и, если какая кочка не нравится, можешь попросить поработать ландшафтных дизайнеров – что-то убрать, что-то добавить. На указателе этого пути сказано «Фантазия».
Постоянно оказываешься перед очередной развилкой, и надо выбирать, каким путем идти. И я выбираю тот, где легко и уютно, это должно быть понятно, по-моему, но вот только никуда не иду на самом деле, а стою зачарованный и смотрю в волшебный монитор. Вместо того, чтобы что-то делать, мечтаю, как хорошо было бы сделать. А потом, когда уже поздно, думаю, что в следующий-то раз уж точно не упущу настоящее. Понимаешь? ДУМАЮ. Я зациклен в этой ловушке…
– И что? Слушай, прекращай, а?
– А какой из двух путей обычно выбираешь ты?
– Я? Да что ты делаешь?!
Веня надевает заготовленную петлю на шею, затягивает узел:
– Желаю тебе не заблудиться, друг.
И он переваливается, в последний момент будто передумав, цепляя руками воздух.
Все. Конец. И я это понимаю. Трясет будто бы от холода, а не страха – словно назойливый дискомфорт из-за сырой обуви. Оглядываюсь, не знаю, пытаться ли снять Веню, звать ли на помощь или уйти, пока никто не видит…
***
Ручки у меня нет, вторая банка допита. Открываю последнюю. Хмель заслоняет похмелье, голова немного побаливает, но думать уже не так противно. План… Смотрю на листок – от написанных неровным пьяным почерком фраз отходят стрелочки к другим фразам.
После его самоубийства я часто вспоминал наш последний разговор, и чем больше думал, тем сильнее сгущалась туча, пока наконец не обрушилась грозой, которая вымыла спокойствие и наполнила одержимостью.
Нацарапанные пьяные фразы стрелочками сводятся к выводу: «ЖИЗНЬ ДОЛЖНА БЫТЬ ЛЕГКА И ГАРМОНИЧНА!!» – именно гнев на несправедливость бытия и привел к тому, что я сегодня объявляю. Я провозглашаю войну против тех, из-за кого жизнь совсем не такая. Жизнь должна быть легкой и гармоничной – вместо этого она предсказуемо рутинная и безысходная гонка за недосягаемым счастьем – может, с небольшими отклонениями вправо или влево все мы следуем одним курсом – плывём подобранную нам дистанцию. И всю дистанцию мы гребём между социальных страт – та, что под нами, в которую мы погружены почти целиком, подобна тёплой воде, та, что над нами – как воздух… Мы гребём, отчаянно размахивая руками, жадно глотая воздух, давясь водой. Гребём, но не сдаёмся. Всё надеемся взлететь – всё не можем понять, что лететь неспособны из-за особенностей конструкции тела, а вот пойти на дно, выбившись из сил, можем запросто. И всё из-за погони за счастьем, за морковкой, подвешенной на конце палки. Всё из-за способности фантазировать, которая приводит к мечтаниям. Из-за способности, которую прививают нам недоумки, считающие себя умнее остальных – из-за различного рода писателей, возглавляющих колонну недоумков и гадящих больше остальных… А надо просто плыть по течению. Это сложно уловить и невозможно принять – поэтому и тянет в недосягаемую высоту. Поэтому и тратишь все свои силы. А изредка мимо проплывают те, которые отдались течению, но, как правило – это уже обглоданные рыбёшкой трупы – такие, как Веня, который смог уловить, но не смог принять…
Никаких же неожиданных поворотов, ведущих к той жизни, которая в мечтах – не будет. Всё распределено уже при рождении – дальше лишь двигаясь в рамках своей страты, своего социального статуса… Есть, конечно, где-то и те, кому удаётся вырваться, но это скорее исключение, которое существует, лишь чтобы принести горечи остальным – чтобы больше мечтали. Сам ты никогда в исключение не попадёшь, а даже если попадёшь, что потом? Всё те же простые движения по новой жизни, всё те же едва осуществимые, но уже новые фантазии и полное отсутствие счастья – Веня был прав: человек должен существовать не чтобы думать, а чтобы жить!
Чтобы взвинтить себя окончательно, переворачиваю листок и пробегаюсь по написанному сужающимся почерком диагнозу…
Сначала помогал алкоголь – позволял забыться и не думать – алкоголем хорошо запивать фантазии и мечты о счастье, да. Но вскоре наскучил и он. Так для чего же надо сохранить себя в этом бессмысленном существовании, почему надо соблюдать непонятно кем созданный порядок и правила?
Если я понимаю, что гонка за счастьем бессмысленна, но отказаться принимать в ней участие не могу – значит до самого конца меня ждет бесконечное ощущение поражения? Пусть. Мне удалось с этим смириться и даже не поступить как Веня – сократить себе наказание… Нет, я не такой слабак, я смогу с этим жить. Но остаток дней я посвящу борьбе с теми, кто возглавляет колонну…
Пиво допито. Светит почти летнее солнышко, на небе ни облачка, лишь вдалеке виднеется тонкий черный шлейф от земли к небу – отсюда мне не разглядеть, хотя нутром понимаю, что это одна из щупалец купается в солнечных лучах.
Смотрю на часы – время подходит, скоро он должен появиться – вот-вот наступит пора действовать. А пока жду, не особо понимая, что будет дальше… Хотя что значит «не понимаю»? Если нож я с собой прихватил.
Хищником всматриваюсь в редких прохожих: девушка с коляской, парочка работяг… Спустя несколько минут проходит стайка студентов, спешащая к остановке.
За студентами неспешно идёт бритый налысо, нагловатого вида парень в толстовке и мешковатых штанах, ниже меня ростом и далеко не спортивного телосложения: «да нам с тобой по пути, дружок!»
Оттого что резко встаю, кружится голова – быстрым шагом, немного покачиваясь, иду вслед за парнем. Лёгкий мандраж по всему телу, громко колотится сердце. Трусливый голосок внутри призывает одуматься и остановиться – его пресекает другой, решительный голос того, кого я подпитал алкоголем…
Бритоголовый мнит себя писателем – этим он мне и интересен. Он пишет под непроизносимым псевдонимом «;tkxm» и выкладывает опусы в ЖЖ. Отклик на его творчество достаточен, чтобы объявить парня зловредным.
Студенты остаются на остановке, писака идет дальше – в точности соблюдает описанный в своем рассказе маршрут, который будто бы убивает его рутинностью. Убивает…
Все его тексты, что я прочитал, выражают недовольство окружающим – такого не должно быть жалко, я освобожу его от пытки существования…
Писака сворачивает с дороги во дворы – то, что мне нужно!
И вдруг тревога накрывает волной. Ноги ватные. «СТОП!» – кричит внутренний голос, заглушая все внешние шумы. Рука никак не слушается и не тянется за ножом… Неужели тело опять подведет и предаст? Ну же! Сейчас или никогда!