Хоккейная сделка
Шрифт:
Мы пересекаем границы, и я хочу приблизиться к нему настолько, насколько он позволит.
— Алекс, пожалуйста, — я выгибаюсь от его прикосновений, взрываясь и умоляя о большем, о чем угодно, что он готов дать.
— Боже, мне нравится, когда ты умоляешь. Чего же ты хочешь? Произнеси одну вещь, которую желаешь, и я дам тебе ее.
Я знаю, что он не имеет в виду секс. Но мы все равно должны придерживаться правил. В данный момент все в порядке, потому что после просмотра эротического видео я могу думать только об одной единственной
— Я хочу посмотреть, как ты кончаешь, — я перевожу взгляд на него. — На меня.
Я хочу видеть, как он выплескивает на меня все следы своего возбуждения.
Его голова откидывается назад, и Александр издает горловой стон.
— Ты хочешь, чтобы я кончил на тебя, детка?
— Да, — я покачиваю бедрами, приподнимаясь, чтобы оказаться ближе к тому месту, где он трахает свою руку. — Пожалуйста, Алекс. Кончи на меня.
Его темные глаза следят за тем, как мои пальцы входят и выходят из киски, губы приоткрыты, язык высунут.
Я вытаскиваю пальцы и подношу их к его рту, пытаясь понять, как далеко могу его завести.
Он берет меня за запястье и обводит языком пальцы, всасывая мое возбуждение с долгим, удовлетворенным стоном.
— Так чертовски вкусно, — он смотрит на меня взглядом, полным похоти и голода, словно хочет поглотить меня.
И я бы хотела, чтобы он это сделал.
Мышцы на его предплечье напрягаются, когда Александр дрочит резкими движениями, а бедра упираются в меня.
— Ты идеальна. Каждая часть тебя идеальна.
Я повторяю его темп пальцами, доводя себя до предела и ожидая, когда он сорвется.
И тогда этот уравновешенный, контролирующий себя мужчина теряет контроль. Глубокие, гортанные звуки наслаждения вырываются из него, когда он кончает, и не отрывает глаз от моего лица, снова и снова повторяя мое имя, словно молитву.
Его сперма покрывает мой живот и грудь.
Мои пальцы скользят по влаге, размазывая ее по коже, а затем опускаются к клитору. Александр пристально наблюдает за тем, как я использую его сперму, чтобы расслабиться, и через несколько секунд нарастающее удовольствие достигает бедер.
Я кончаю сильнее, чем когда-либо прежде, и это ощущение усиливается под его взглядом. Я зову его, тело содрогается от накатывающих волн.
Мы оба задыхаемся. Ни один из нас не произносит ни слова. Я жду, что он оттолкнет меня, что попытается оставить между нами пространство. Вместо этого Александр притягивает меня к себе на колени и целует.
Смесь между нежным прикосновением и страстными движениями его языка, как будто он воюет с самим собой, зная, что должен закончить все это, но не желая останавливаться.
Рациональная сторона побеждает, и он несет меня в душ. Александр молчит, намыливая мое тело, не торопясь, пока я не стану чистой.
Меня заводит ощущение его мыльных рук, блуждающих по телу, но не осмеливаюсь осквернить этот момент похотью.
То, как бережно он со мной обращается,
Я намыливаю его так же, позволяя взгляду впиваться в каждый сантиметр, а рукам — пировать на невероятном теле.
После душа мы даже не удосуживаемся одеться, забираемся в постель и засыпаем, обхватив друг друга.
Но утром я просыпаюсь в постели одна.
Как и предполагала.
Глава 25
Александр
— Может, перестанешь?
Плечи МакКинли поникли, словно крылья раненой птицы.
— Я просто пытаюсь внести немного легкомыслия в эту атмосферу, — Ария сочувственно хлопает его по плечу. — Читай между строк, приятель.
С тех пор, как мы ступили на порог здания суда, он без умолку исполнял «Chapel of Love» The Dixie Cups, «Let's Get Married» Jagged Edge и «Let's Pretend We're Married».
Но это не момент для радости. Мы не двое влюбленных, собирающихся дать друг другу клятву в вечной любви. Рядом со мной сидит прекрасная женщина, носящая кольцо моей матери, однако все в этом моменте неправильно. Этот день — лишь болезненное напоминание о том, какой мерзавец дед, заставивший меня принять безумное решение жениться на ком-то, чтобы сохранить фамильную виллу.
Я не хочу выплескивать свое разочарование на МакКинли. Он оказывает услугу, будучи нашим свидетелем в этот непростой день. Тем не менее, я не в силах совладать с этим гнетущим настроением.
Ситуацию усугубляют люди, которые непрерывно делают снимки и просят автографы, несомненно, распространяя новость о свадьбе по всему миру.
Тревога тяжелым грузом ложится на грудь, сдавливает горло, и дрожь в руках заставляет меня подняться со стула.
— Я скоро вернусь.
Я направляюсь в туалет и умываюсь холодной водой. Я опираюсь руками на раковину и опускаю голову между плеч, делая глубокий вдох.
Один, два, три, четыре.
Выдох через губы.
Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь.
Я вздрагиваю от нежного прикосновения к спине.
— С тобой все в порядке, здоровяк. Просто продолжай дышать.
Я поднимаю голову и встречаюсь с обеспокоенным взглядом Арии в зеркале.
— Ты зашла в мужской туалет.
Она ухмыляется.
— Ничего такого, чего бы я не видела раньше.
— Извини, я хотел…
— Не извиняйся, — ее ладонь делает небольшие круги между лопатками. — Я знаю, что это странный день, но напомни себе, почему мы это делаем. Мы берем все под свой контроль. Ты держишь в руках власть и ключи от виллы родителей.