Хоккейная сделка
Шрифт:
Я складываю руки на груди, опираясь бедрами на стол.
— Хорошо. Я согласна на твои условия. Только потому, что ты не выиграешь.
— А ты? Что хочешь, если выиграешь?
— Когда я выиграю… — я делаю паузу, пока не придумываю. — То хочу получить те деньги, которые ты потратил бы на свидание.
— Правда?
Я поднимаю плечо.
— Не все зарабатывают как хоккеисты, Большой Парень. Было бы неплохо иметь немного лишних денег.
— Хорошо, — он протягивает руку. — Договорились.
Я
— Игра началась, Кейк.
Александр нажимает кнопку питания, чтобы включить свет и воздух на столе. Пластиковая шайба гремит по столу, когда мы занимаем свои места.
Я резко ударяю шайбу вправо, и она с молниеносной скоростью отскакивает от стены, прежде чем залетает в ворота Александра.
Его глаза расширяются, когда цифра на табло меняется с нуля на единицу в мою пользу.
— Почему я чувствую, что меня только что обманули?
Я ухмыляюсь.
— Один-ноль.
Его брови сдвигаются, все веселье исчезает с лица, Алекс приседает и посылает шайбу обратно на мою сторону. Я ее блокирую, но он отправляет шайбу прямо в мои ворота.
— Один-один, — говорит он.
— Не совсем тот исход, на который я надеюсь.
Он усмехается.
— Тебе не удастся меня отвлечь. Я сосредоточен на игре, как лазер.
Я наклоняюсь над столом, и его взгляд тут же падает на мою грудь, которая вот-вот вылезет из платья.
— Уверен в этом, Морковный Кекс7?
Его кадык дергается, прежде чем Алекс откашливается.
— Просто ударь по чертовой шайбе.
— Свидание звучит так скучно, знаешь? — я ударяю по шайбе, отправляя ее на другую сторону стола. — Два человека сидят друг напротив друга, рассказывая случайные факты о себе, как будто читают резюме. Я могу придумать более веселый способ провести время.
— Похоже, тебя никогда не водили на нормальное свидание, — он отправляет шайбу обратно. — И я никак не могу понять, почему такая сильная девушка, как ты, довольствуется меньшим.
Его слова пронзают мою броню, цепляя что-то глубоко внутри.
Я никогда не верила в то, что можно найти любовь. Я в очень юном возрасте узнала, что мужчины только разочаруют.
Я качаю головой и блокирую несколько следующих попыток Александра.
— Мне не нужна вся эта романтическая хрень.
— Как ты можешь знать, что она не нужна, если никогда ее не испытывала? — шайба залетает в мои плохо защищенные ворота.
Черт. Два-один.
Я бью по шайбе сильнее в этот раз, и Александр следит за ней глазами, пока та отскакивает от стен.
Нужно вернуть себе контроль.
— Я думала о тебе, знаешь ли. Прямо перед тем, как вибратор сломался.
Пластиковый диск летит прямо в его ворота, и я улыбаюсь.
— Разве не знаешь, как грубо заводить девушку и оставлять в одиночестве?
Его челюсть сжимается,
— Я не хотел этого делать.
— Не хотел? Не думал, что твои руки на моем теле, сжимающие задницу, сажающие на член, повлияют на меня?
Я забиваю еще один гол.
Три-два.
Я блокирую следующий удар и продолжаю.
— Я представляла, как бы ощущался твой язык между бедер. Что-то подсказывает, что ты мастер доводить девушек до оргазма. Я не права, Большой Парень?
— Никто не жаловался.
— Нет, я бы на это не поставила. У тебя наверняка размер тоже немаленький, правда? Я думала о том, каким большим ты должен быть. Как бы ощущался внутри меня. Хотела узнать, смогу ли вместить тебя с первого раза.
Я снова отправляю шайбу в его ворота.
Щеки Александра покраснели, и я замечаю, как он незаметно поправляет штаны, прежде чем бросить шайбу на стол.
От всех этих разговоров я сама возбуждаюсь, но оно того стоит.
Шайба летит по столу, пока я продолжаю.
— Тебе нравится быть у руля. Ты, наверное, в спальне тоже доминируешь.
Глаза сужаются, когда он пытается меня игнорировать.
— Я бы позволила тебе доминировать надо мной. Как и любой другой, нравится, когда меня душат, шлепают и называют хорошей девочкой, — я ухмыляюсь. — Но поставила бы все сбережения на то, что ты бы тоже позволил доминировать над собой.
Я забиваю еще один гол и продолжаю.
— Ты бы встал на колени передо мной и позволил командовать. Ты всегда такой контролирующий, было бы приятно увидеть, как сдаешься, не думаешь?
Еще один гол.
Он едва отбивает шайбу, его зрачки расширены, а глаза остекленевшие.
Я тянусь через стол, чтобы отправить шайбу на его сторону.
— Спорим, ты был бы послушным мальчиком, Александр.
Финальный гол.
Семь-два.
Стол выключается, ударники остаются где-то посередине. Но Александр не отводит взгляд от моих глаз, диких и горячих. Как бы я хотела, чтобы он сорвался, схватил меня и сделал все, что хочет, прямо здесь, на столе для аэрохоккея.
— Я отверг тебя не потому, что ты мне не нравишься, — грудь Александра вздымается, когда он обходит угол стола и приближается ко мне. — Думаю, знаешь, что я мечтал бы больше всего о том, чтобы ты была у меня в постели. Целовать тебя. Вкушать. Ощущать. Я дал бы все, что тебе нужно, и ты бы умоляла о большем. И я дал бы больше. Пока ноги не задрожат, а голос не осипнет от того, что будешь выкрикивать мое имя снова и снова, — он останавливается, оказавшись прямо передо мной, поднимает подбородок, чтобы прошептать в губы: — Потому что я тоже думал о тебе. Представлял, как будешь скакать на мне, владеть мной.