Хоккейный волшебник
Шрифт:
– Далеко идти?
– За общагой машина стоит.
– От меня что нужно?
– Там тебе всё объяснят.
Сбежать не получится. Их много. Спортивного вида. Да и куда бежать?
Его буквально впихнули на заднее сиденье тёмной иномарки и захлопнули дверь.
– Здравствуй, Демид, – поздоровался с ним прилично одетый мужчина с сигарой, рассмотреть лицо оказалось невозможным из-за низко надвинутой на глаза шляпы. – Тут такое дело. Твой друг принёс нам вчера бутылку водки, которая стоит тысячи долларов. Это целое состояние. Учитывая, что ты после пожара живёшь в общаге, в маленькой комнате, выходит непонятное. Я не могу найти объяснения. Ты мог продать бутылку на аукционе и жить припеваюче. Но ты отдал её последнему алкашу за просто так. Возможно, что ты не знал стоимости товара. Я это допускаю. Напрашивается ещё один вопрос: где ты её взял? Никто в здравом уме не дал бы тебе её на реализацию. Так ведь? Так. Украл или взял? Возможно. Я уже не говорю о советской водке. Её всё-таки у запасливых стариков и сейчас найти можно. Редко, но бывает. Так откуда у тебя эта раритетная бутылка?
Демид ругал себя последними словами за то, что попросил Нюру сделать оригинальную бутылку позапрошлого века. Такие бутылки были редкостью и делались по специальному заказу. Влип.
– От бабушки память осталась. А тут друг с похмелья болеет. Решил, что его здоровье важнее.
– Демид, я ведь пока, – говоривший сделал ударение на слове «пока», – нормально спрашиваю и жду адекватного ответа. Иначе разговор будет совсем другой.
– Я не помню, как она у меня оказалась и откуда, – мысли Демида лихорадочно прыгали в голове, перебивая друг друга. – При пожаре я схватил корзинку, в которой оказались эти две бутылки. Вот и всё.
– Допустим. Но ты сегодня назначил встречу на восемь с другом, значит, у тебя есть ещё товар?
– Нет, товара, как вы выражаетесь, у меня нет. Тут всё просто. Вчера у меня денег не было, а сегодня я получил подъёмные и хотел дать ему на бутылку.
– Допустим. Мои ребята уже осмотрели твою комнату и ничего не обнаружили. У тебя и вещей-то не осталось. Но ведь, имея такие раритеты, жить в нищете неправильно. Скажи, у тебя точно больше нет такой водки? Только честно.
– Что было, отдал.
– Ладно, верю. О нашем разговоре и нашей встрече никому. Иди.
Демид, обливаясь потом, вылез из машины.
– Ребята, немного ума ему подарите, – раздался вдогонку голос таинственного пассажира иномарки.
Тяжёлый удар в живот согнул пополам, а удар сверху по затылку вырубил Демида. Он упал и как-то отдалённо услышал отъезжающую машину и мужской голос: это аванс.
Сколько Демид пролежал без сознания, неизвестно. Очнулся от звука остановившейся машины.
– Алкаш походу. Зря вытрезвители отменили. Лежит прямо на дороге. Хорошо, что не задавили.
– Давай его в кусты перетащим.
– Он жив хоть? А то может труповозка нужна.
– Жив. Только алкоголем от него не тянет совсем. Одет нормально. Может, у него приступ какой?
– Я вызову скорую.
Демид опять отключился.
Утром его осмотрел доктор. Демид с трудом понимал, где он находится.
– Как себя чувствуем, молодой человек?
– Где я?
– В больнице.
– Дайте пить.
Живительная влага устремилась внутрь проснувшегося тела и вернула способность соображать.
– Сколько я был без сознания? – с тревогой спросил он.
– Примерно восемь часов, – задумчиво произнёс доктор.
– Уф, – выдохнул Демид. – У меня сегодня игра. Первая игра за «Сибирь». В хоккей.
– Э, милок, какая тебе сейчас игра? Сотрясение мозга. Ближайшие минимум десять дней придётся провести в постели.
– Что? – Демид даже сел в кровати. – Доктор, распорядитесь отдать мне одежду. Я совершенно здоров! И не собираюсь валяться на постели, когда решается моя судьба!
Доктор вздохнул, голос изменился, стал жёстче.
– Если вам станет плохо прямо на улице? Кто за это будет отвечать? Нет, не могу я вас отпустить. Не могу.
– Я бумагу напишу, что отказываюсь от медицинской помощи! Мне очень надо сегодня быть на стадионе!
– Играть вам нельзя, категорически!
– Хорошо, доктор. Вы только отпустите меня, а играть я не буду.
– Тошнота, головокружение есть?
– Нет, только боль, словно разлитая по всей голове.
– Угу. Это оно и есть.
– Доктор, пожалуйста, отпустите. Мне, правда, очень надо.
– Я не имею права…
– Вы желаете меня убить?
– В смысле? Я хочу вам помочь!
– Нет, доктор, если не отпустите, я могу погибнуть…
Глава 6
Любовь и сказка
Головная боль то накатывала, то становилась вполне терпимой, иногда появлялось головокружение. Но Демид сегодня шёл к своей цели и какое-то там «сотрясение» не может ему помешать.
Максим Юрьевич на лёгкой тренировке перед игрой на пальцах объяснял ему тактику игры, как себя вести и тому подобное.
– Главное, ворота защитить. Играй на партнёров. Ребята опытные, если что помогут. Запомни. Хоккей – командная игра.
Демид слушал, а боль в голове то усиливалась, то ослабевала. К концу тренировки он ощущал себя уставшим и разбитым, но старался держаться уверенно и бодро. Он шёл к своей мечте через боль, наперекор обстоятельствам.
Один из помощников главного тренера остановился перед ним. Внимательно оглядел с ног до головы.
– Расщепин, чего такой бледный? Заболел? Подменим.
– Всё в порядке. Волнуюсь немного, всё-таки первая игра.
Превозмогая усиливающуюся боль, будто заливающую голову, Демид вышел на площадку, крепко сжимая зубы. Первый период. Тренер предпочитал играть в три пятёрки против столь серьёзного соперника, и четвёртое звено появлялось на площадке не часто. Лишь для того, чтобы дать отдохнуть играющим звеньям. Демид чувствовал, что игра пятёрки рваная, пасы не проходят, выход из зоны не получается, друг друга не понимают. Приходится отбиваться в обороне и об атаке не думать. Но главное пятёрка выполнила. Не пропустила и дала возможность отдохнуть лидерам.