Хокку заката, хокку рассвета
Шрифт:
— А еще я выяснил, почему здесь видны звезды, — с усмешкой глядя на меня, сообщил Ягуар.
— Почему? — заинтересовался я.
— Помнишь, ты мне как-то цитировал одного древнего поэта? Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно.
— Не улавливаю связи.
— А ты открой форзац этой книги. Видишь, флаги разных стран напечатаны?
— Все равно не улавливаю.
— Страны Океании видишь? Самоа, Соломоновы острова, Науру, Тувалу, Микронезия, Маршалловы острова, Австралия с Новой Зеландией,
— Ну и что? — все еще не понимая, спросил я.
— На флагах всех этих стран есть звезды! Они им нужны, понял?
Я усмехнулся. Хорошая версия, вполне в духе Ягуара.
— Ну что, домой? — спросил он, подбирая с песка свою непослушную доску.
— Домой, — ответил я.
Поднялся со ржавого рельса и, подсвечивая себе дорогу слабым огоньком кома, словно фонариком, пошел на станцию, где меня ожидал дикий. Я имел право на несколько минут мечты. Но всего на несколько.
Мои шаги гулко отдавались под круглым бетонным сводом бывшего перегона, пляж Тонгапоруту растаял в сером сумраке Трубы и вернувшаяся реальность больно уколола иглой беспокойства. Нужно узнать, что творится в городе. Не нравится мне эта информация о перестрелках на поверхности. А потом Труба не такое уж безопасное место, чтобы оставлять дикого связанным на целый час. Впрочем, под центральной частью города должно быть относительно тихо. Здесь правительственные учреждения, Национальный банк, Департамент…
И еще… Достаточно ли я был убедителен с Ягуаром?
Я снова прокрутил в голове наш разговор — да, все правильно. Нельзя было иначе, он парень умный, сразу бы заподозрил неладное. Прости, Ягуар… Надеюсь, ты поймешь меня.
Станция оказалась неожиданно светлой. В первый момент у меня испуганно екнуло сердце: перрон был абсолютно пуст. Но потом я все же заметил дикого. Он сидел в закрытой будке у раскуроченного эскалатора, неподвижный, крепко привязанный к стулу.
Подойдя, я вытащил кусок проволоки, закрывавший дверь, распахнул ее и принялся развязывать пленника.
— Стоило связываться с вами, — проворчал я. — Если все приходиться делать самому.
— Где инфа? — спросил он, разминая затекшие руки.
— Пришлось запускать «кукушку», так что информация уже у ваших друзей. Нужно только ваше подтверждение.
— Вот выберемся отсюда, будет и подтверждение. Как вы меня нашли? Где китайцы?
Я кратко пересказал ему последние события, не забыв упомянуть о брате. Затем достал ком и принялся сверяться с картой. Ближайший выход на поверхность был недалеко — в паре станций отсюда, но я решил, что лучше направиться в сторону дома. Если на улицах действительно стреляют… Хотя, наверное, Ягуар преувеличил опасность.
Дикий тоже склонился вместе со мной над картой, просчитывая свой путь — получалось, что до моего выхода мы могли двигаться вместе.
— У меня к вам просьба, —
Я разблокировал фон, достал пуговицу наушника и набрал номер секретарши на коме. Она ответила практически сразу.
— В моем кабинете прибрались? — спросил я.
— Да. Ребята вывезли гостя и уже вернулись, — ответила она, и когда я уже собрался отключиться, неожиданно назвала меня по имени. — Сергей…
— Что?
— Там… там такое творится. — голос у нее был испуганным. — Настоящий бунт. Погромы, стрельба, говорят, что они могут ворваться в город.
— Кто они? — не понял я.
— Повстанцы из-за периметра. Мне сестра звонила, она сильно напугана. По улицам бродят банды, громят продовольственные магазины, режут китайцев.
— Сочувствую, — сухо произнес я.
— Сергей, как ты можешь? С нею же мой Сашка! Сделай что-нибудь!
— Почему я что-то должен делать?
— Это же твой сын!
Я промолчал. Я не верил, что это мой сын. Какое мне дело до чужого ублюдка? До сына женщины, которая меня предала? И все же….
— Подожди, — буркнул я и нажал на паузу. Покосился на шедшего рядом дикого.
— Проблемы? — спросил он.
— Во Внешнем погромы, — ответил я. — Народ бунтует. У моей… ммм… знакомой там родственники, беспокоится.
Это был вопрос. Даже просьба. Но дикий ответить не успел. Остановился, схватил меня за рукав и прижал палец к губам. Впереди — далеко-далеко — возникло и исчезло пятно света — кто-то шел нам навстречу. Шел по-хозяйски, неся с собой большой фонарь обходчика.
— Вон там, слева, — тихо произнес дикий и потянул меня в сторону.
Сначала я не понял, где он хочет спрятаться. Но тут же увидел дверь в подсобное помещение. Мы нырнули в его темную пасть и замерли по обе стороны от двери. Свет фонаря не был виден, но зато скоро послышались шаги и даже разговор.
— …врут они все, — сказал чей-то хриплый надтреснутый голос и закашлялся. — Сеть, видите ли, перегружена. Да просто не хотят, чтобы те, у кого родня за городом, правду узнали.
— И правильно, — отрубил второй. — Нечего панику сеять. А с быдлом этим, что во Внешнем, давно пора разобраться. Чем больше их там постреляют, тем лучше. А то жрут, пьют, ни хрена не работают, а все чем-то недовольны, сволочи.
— Они тоже люди, — не согласился первый.
— Какие они люди… Почему я должен на них пахать? Чтобы с моих налогов всякая падаль жила? Слышал, что в последних новостях сказали? Президент пообещал увеличить продпособия. Нарожали ублюдков, теперь содержи их. Я вообще за всеобщую стерилизацию — не хрен ресурсы тратить. Осталось на нашу долю — значит, все, кончилось человечество. Зато мы поживем в свое удовольствие.