Хокку заката, хокку рассвета
Шрифт:
Хриплый что-то возразил ему, но что — я не разобрал. Голоса удалились, и я взглянул на ком в руке — нажатая пауза все еще мигала зеленым огоньком, значит, секретарша не отключилась, ждала.
— Адрес давай, — тихо сказал дикий.
— Какой адрес? — не понял я.
— Ну этих… родственников. Во Внутренний город не переправим, но можем увезти от греха подальше в деревню. Есть у нас тихие деревни, живут там бедно, но не шалят.
Я выключил «паузу» и, поднеся ком к губам, произнес:
— Сейчас я передам фон, скажи ему адрес сестры, — и, не слушая, что мне ответят, передал наушник дикому.
Некоторое время он слушал,
— Успокойтесь. Успокойтесь и продиктуйте адрес. Мы вывезем вашу родню в тихое место.
Ответов секретарши я не слышал, но по выражению лица дикого понял, что она на грани истерики.
— Не могу сказать куда, — сказал он. — Ваши родственники сами с вами свяжутся. У меня очень мало времени, говорите адрес. Хорошо. Запомнил. Не волнуйтесь, у меня прекрасная память.
И уже, отключив фон, обратился ко мне:
— Можно воспользоваться комом?
Пока дикий связывался со своими, я вдруг подумал, что беспорядки во Внешнем городе гораздо серьезнее, чем мне казалось до сих пор. Если это настоящий бунт… Весь мой план летит тогда к чертям. Неужели я опоздал со своими разоблачениями? Какой в них тогда прок?
— Пошли, — дикий тронул меня за плечо. — Если женщина с мальчишкой еще живы, их вывезут. Наши уже отправились за ними.
— Там сильные беспорядки?
— Да… И совершенно не ко времени. Боюсь, это только на руку отморозкам из экологов.
Мы расстались через полчаса. На развязке трех станций, построенных одна над другой. Дикий ушел на нижние, а я направился на поверхность. Долго объяснял встреченному патрулю, кто я и как сюда попал, но документы и звонок в Департамент сделали свое дело — меня пропустили… От патруля я узнал, что в город все-таки прорвались отдельные группы бунтовщиков, но вроде бы их уже выловили. Отдавая документы, старший патрульный привычно козырнул мне и посоветовал на всякий случай не выходить сегодня из дома. Впрочем, я и не собирался.
Поднялся на седьмой этаж, открыл квартиру, включил сетевое радио, чтобы послушать новости. Бодрый голос диктора сообщал, что беспорядки в городе и за его пределами ликвидированы доблестными частями модеров. Виновные арестованы и предстанут перед судом. Жертв среди мирного населения нет. Последствия аварии струнников ликвидируются, и уже к вечеру транспортное сообщение будет восстановлено. Это меня немного успокоило. Нет, я не поверил ни в отсутствие жертв, ни в поимку виновных, но власть не стала замалчивать сам факт беспорядков, значит, действительно надеялась с ними покончить в самое ближайшее время.
Достал из кармана видеокамеру, проверил зарядку, задал параметры включения на голосовую команду и приклеил скотчем к потолку у окна. Теперь можно было сварить кофе и спокойно ожидать гостей….
Пепел со звезд, что погасли вчера оседает на крыльях.25
Бледная чаша
зимней Луны
печалью полна.
Усилием воли Черный Ягуар сдерживал мощные толчки энергии, рвущиеся из глубины сознания. Радость бурлила в нем, кипела, пузырилась, металась в поисках выхода. Он чувствовал себя крохотным в черной бездонности мира и неумолимой бесконечности времени, но сейчас в него заложили заряд такой мощи, что, если бы он мог взорваться и взорвался, то и мир и время разнесло бы в клочки — так он себя во всяком случае ощущал. Но он понимал, что радоваться еще не время. Что со всеми эмоциями надо обождать. Вот когда они будут вместе с Лордом в Новой Зеландии — вот тогда другое дело. А сейчас надо приготовиться к отъезду. И так, чтобы вышло без сучка, без задоринки. Наверняка со своей стороны Лорд сделает все без ошибок. В конце концов, он оказался много мудрее и опытнее, чем казалось Черному Ягуару. Он приготовил им путь отступления из этого мира — больного блеклого мира, в котором не осталось даже воспоминания о тонких острых иглах ледяных звезд и всепоглощающей сумасшедшей радости.
Аккуратно подвернув больную лодыжку, Черный Ягуар сел, скрестив ноги, и обратился лицом к востоку. Мастер жизни и смерти учил его так делать, когда Черного Ягуара переполняли чувства, а сознание нужно было освободить от эмоций. Он впустил в сознание тишину и дал ей некоторое время отстояться, не шевелясь ни одной мыслью, так, чтобы поднятая бурей чувств волна восторга, спокойно улеглась, чтобы все, что взметнулось со дна, опять вернулось на место и замерло без движения. Наконец все успокоилось и возвратилось на круги своя.
И вот тогда он сразу четко и ясно понял, что и в какой последовательности должен делать. И он стал действовать спокойно, уверенно и методично, словно бездушный робот. Словно полчаса назад его не распирало и не плющило радостью. Черный Ягуар отправился в ванную, достал в аптечке шприц с регенератором и, вернувшись в комнату, постарался как можно аккуратнее обработать больной сустав. Остаток лекарства он выпустил из иглы на место сорванных ногтей и с тихим удовольствием в течение получаса наблюдал, как пузырящаяся пена впитывается в ранки, которые на глазах обрастали тонкой нежной кожицей.
После этого он несколько раз глубоко вздохнул и взялся за ком. Он зашел в общий с Лордом мир, внимательно прочитал инструкцию, которую оставил ему друг. Перенес информацию в тайник, который Лорд предусмотрительно для него приготовил. Тут были не только номер счета в швейцарском банке, адреса иллегалов, которые делали поддельные паспорта, названия подпольных фирм, занимающихся контрабандной перевозкой людей и товаров, но и огромная библиотека, много больше той, что находилась в спортзале заброшенной типографии, а при ней старинная видео- и голотека, музыкальный архив. Сейчас некогда смотреть, какие богатства там спрятаны. Пока Черный Ягуар не исчезнет из Большого города, он даже не будет все это открывать.
Он просмотрел новости. На всех каналах говорилось о том, что ночью во внешнем городе начались беспорядки среди диких — отщепенцев и ренегатов; некоторые из них сумели пробраться внутрь периметра, но сейчас ситуация под контролем, мятеж подавлен, повстанцы казнены. Черный Ягуар облегченно вздохнул. Он, было, испугался, что проблемы с мятежом, заставят чинократов усилить контроль за всеми нелегалами, и это затруднит ему выезд из страны, но, похоже, этот вопрос решился сам собой. Краем сознания он отметил, что в новостях ни слова не говорилось о катастрофе, случившейся со струнником. Собственно, это понятно: смерть двухсот с лишним человек — ничто по сравнению с военизированной акцией протеста против чинократического правительства. Хотя, конечно, можно было и упомянуть аварию такого масштаба — сократить погодный выпуск, например…