Холод
Шрифт:
– Кили, скажи, а как тебя называла мама? – вдруг спросил Саб. – Так же, как сейчас? Кили?
– Нет, – Кили отвел взгляд. – Кайл.
– Почему Кайл?
– Это сокращение, от полного имени. Только я его не использовал никогда. У нас не принято, номер дают, и имя сокращают… ну, мое вот так сократили.
– Не «нукай», – приказал Саб. – Какое у тебя полное имя? Ты помнишь?
Кили поднял глаза, и, к своему превеликому изумлению Ит увидел во взгляде Кили то, что меньше всего ожидал увидеть – спокойное достоинство. Такое достоинство,
– Кайлас Сатледж, – прозвучало в ответ. – Моего отца звали так же. Деда тоже.
– Так и знал, – прошептал Саб. – Но время… столько поколений… невероятно… я бы мог поверить в три тысячи лет, даже в пять, но…
«Ты о чем? – спросил Ит через налобник. – Эй, Саб! О чем ты сейчас говорил?»
«Потом объясню, – ответил Саб. – Позже».
– Вы жили в Москве? – спросил Ит. Спросил лишь потому, что Саб молчал. По всей видимости, он то ли растерялся, то ли силился сейчас что-то вспомнить. Что-то бесконечно важное.
– Да, – кивнул Кили. – У нас была квартира в доме, на набережной. В доме много рауф было, я, когда в школу пошел, оказался в смешанном классе. Для девчонок и средних.
– Мальчики учились отдельно? – уточнил Саб.
– Ну да, конечно. У них школа была отдельная, рост же. А люди мальчики в еще одной школе были.
– Почему? – с интересом спросила Эри.
– Они драчливые, с девчонками дерутся, да и с нами, – пожал плечами Кили. – Тогда было много раздельных школ. Говорят, теперь иначе. В больших городах, конечно. А тут – просто рауф отдельно, и люди отдельно. Школа в человеческом районе, и в рауф.
– А ты где учился? – спросил Скрипач.
– Здесь? А тут была школа, для полукровных. Для всех вместе. Нас в три смены учили, только это не интересно совсем, – Кили зевнул. – А можно еще лхус? Пить хочется.
– Так понравился? – улыбнулся Ит.
– В жизни ничего вкуснее не пробовал, – признался Кили.
– Я тоже.
– На русском, который вы так любите – Инд, Сатледж, Брахмапутра, Карнали. Я уже посмотрел. У каждого из четырех скрытых родов было до нескольких десятков самоназваний, но все – по рекам, берущим начало…
– От горы Кайлас, это мы поняли, – кивнул Ит. – Соответственно, род Сатледж, к которому принадлежит Кили…
– Является одним из уцелевших скрытых родов, которые Бастет прятала от всех особенно тщательно. Допускаю, что раньше имя семьи было другим, оно могло изменяться – так же, как изменялись сопровождавшие его языки. Но одно оставалось неизменным. А именно – состав, видовой состав таких семей, предания, легенды, которые они передавали из поколения в поколение, и…
– Детские стишки, – закончил Ит. – На языке оригинала.
– А также сказки, предания, и еще черти что, – согласился Саб. – Я бы послушал, пожалуй.
– Переживаешь за свою репутацию? – ехидно спросил Ит.
– Чушь не неси, – огрызнулся Саб. – Головой подумай.
– Согласен, – Скрипач покачал головой. – Что-то не складывается.
– А со временем, в котором мы находимся, у тебя складывается? – поинтересовался Ит. – «Не складывается», сказал тоже. Вообще ничего не складывается. Совсем.
– А, по-моему, очень даже складывается, – вдруг сказала Эри. – Если не думать про время, то всё получается вполне нормально.
– Не думать про время? – переспросил Ит.
– Ну да. Ит, ты помнишь… когда ты рассказывал про то, как вы уходили с планеты, – подсказала Эри. – Ты сказал… как же там было…
– Контроль попытался что-то сделать с Землей Node, и после этого планета ушла, – кивнул Ит. – Разорвала связки в сиуре, и ушла. Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что время не имеет значения, – безмятежно повторила Эри. – Я кое-что начинаю чувствовать, кажется.
– И как выглядит то, что ты чувствуешь? – требовательно спросил Скрипач.
– Фрактал… он существует весь. Одновременно. Я раньше не понимала, а сейчас… – девушка задумалась. – Мне кажется, не обязательно понимать, как это получается, главное – просто знать, что он есть весь. Целиком.
Они сидели сейчас в кают-компании, ужинали – но за разговором про ужин все позабыли. «Горизонт» уже три или четыре раза убирал, а затем снова выставлял на стол тарелки с едой, но все его усилия были впустую. Тарелок просто никто не замечал.
– Мы, может, и не поймем. А вот Берта и Ри поняли бы, – удрученно заметил Ит. – Эри, то, о чем ты говоришь, не может не иметь математического отображения. Чтобы осознать происходящее, нам нужно найти их.
– Найдем, – пожала плечами Эри. – Но мне вообще-то надо сначала точку найти. Тут. Из которой можно строить мост. Я, конечно, понимаю, что вы сейчас лечите папу, но…
– Он нам не совсем папа, – возразил Ит. – Это предок, с которого началась… наша пара, если угодно.
– Времени нет, – напомнила Эри. – Так что…
– Какая разница? – Саб, кажется, разозлился. – И вообще, мы ужинать будем? Эй, Люся, как тебя там. Верни тарелку, куда ты ее снова уволок?
Этой ночью дежурил Саб, хотя и Ит, и Скрипач знали, что его дежурство будет выглядеть следующим образом: он просто сделает себе в медблоке кровать, и завалится спать. Утруждать себя ночными бдениям Саб не собирается, это точно. Впрочем, в бдениях и необходимости особенной нет. Кили давно уже вне опасности, его, конечно, придется полечить, но одно дело – полечить, а другое – вытащить с того света. Сейчас уже не надо вытаскивать. Вытащили. Поэтому можно лечь спать так, как привыкли – в одной каюте, на одной кровати. Как всегда.