Холодная кровь
Шрифт:
— Почему не спишь? — нависнув надо мной, он ласково мазнул губами по моей скуле.
Пожав плечами, я откинула голову, подставляясь под ласковые касания губ. Прохладные руки скользнули по телу, огладили бедра, чуть сжали ягодицы. Прерывисто вздохнув, я запустила пальцы в светлые волосы. Они тоже мягкие, как я и думала, шелковистые, густые…
Устроившись между моих податливо разведенных ног, мужчина аккуратно собрал мои длинные волосы в пучок и, приподняв мою голову, переложил их на подушку, чтобы не мешались. Умиленно поджав губы, я прикусила нижнюю, чтобы не улыбаться глупо и
И надо ведь хоть как-то отблагодарить его, правда?
— Погоди, стой, — отстранив его от себя, я наткнулась на строгий взгляд.
— Мне не нравится, когда ты меня отталкиваешь, — нахмурился Алекс.
— Прости… — неловко пробормотала я, пристыженно убирая от него руки.
— Что ты хотела сказать? — уже мягче спросил он, одной рукой перекладывая мои ладони обратно себе на плечи.
— Ты, ну… Не хочешь… Ну, нормально? — зачем я это делаю?
Сама себе рою могилу, дура тупая…
— Ты хочешь? — прикусив губу, я отвела взгляд. Вздохнув, блондин поцеловал меня под ухом, прошептав: — Я заканчиваю вместе с тобой, меня все устраивает.
— Не “заканчиваю”, а “кончаю”, — на автомате поправила я и смущенно улыбнулась.
— В любом случае, я слишком капризный, чтобы добровольно делать то, что мне не нравится, ясно? И тебе советую такой стать.
Усмехнувшись, я потянулась за поцелуем. Я всегда буду делать что-то ради кого-то, такой уж склад характера. Но делать что угодно для такого мужчины — совсем не… Ладно, кое-что все же будет трудно. Очень. Но я справлюсь.
Легонько сжав мое бедро, он сполз чуть ниже, уделяя внимание моей груди. Насчет клыков я уже не волновалась, зная, что быть укушенной мне не грозит, поэтому просто расслабилась, нагло получая удовольствие.
— Ты мне нравишься, — вдруг хрипло проворчал немец, с нажимом проводя ладонями по моим бокам, — и внешне, что, в целом, не удивительно, и характер твой поганенький мне тоже нравится.
Нет-нет, что может быть глупее, чем покраснеть от такого подросткового комплимента, когда уже так много между нами было? Но я все же покраснела, смущение и какая-то непонятная гордость смешались с возбуждением в странный коктейль, и в ответ только получилось невнятно что-то выстонать.
В ужасе распахнув глаза, я изо всех сил уперлась в крепкие плечи. Оттолкнуть тяжелого предателя не получилось, но я буквально выехала из-под него на спине, больно приложившись темечком об изголовье. Он ведь обещал!
— Тише, тише, что ты? — хрипло и встревоженно спросил Алекс, осторожно целуя оказавшийся как раз под его головой живот. — Я напугал тебя? — дрожа, я напряженно следила за скользящей по моему бедру ладонью. Чего теперь стоят все его слова? Он обещал, знал, что я боюсь! — Майн готт, Мария, это был только палец, — догадавшись, облегченно улыбнулся засранец. Да черта с два, у него не бывает никогда такой температуры рук, ко мне точно прикоснулась головка! — клянусь тебе, иначе и быть не могло.
Отклонившись в бок, он продемонстрировал застегнутые джинсы, даже ремень затянут. С подозрением осмотрев
Страх все не отпускал, колотилось где-то в горле сердце, но я все же не стала отталкивать, когда Алекс стянул меня пониже и прижал к себе, что-то совсем тихо шепча, кажется, на немецком. Стараясь дышать поглубже, я уткнулась лбом ему в плечо. Нужно доверять. Доверять. Потому что ему можно. Он меня не предаст, какой бы иррациональной эта уверенность ни была. Преданные не предают.
Понадобилось несколько минут, но я все же взяла себя в руки. Даже глухо извинилась, в ответ получив лишь фырканье и тяжелый вздох.
— Ты всегда такой? — шмыгнула носом я, обнимая его стройную талию. — Ну, ласковый.
— Почти, — негромко усмехнулся Алекс, — у меня очень чувствительные ладони, так что прикасаться к чему-то теплому, гладкому и мягкому мне безумно приятно, — в подтверждение своих слов он провел кончиками пальцев вдоль моего позвоночника, — а еще я люблю обниматься и перешептываться, но только не когда у меня плохое настроение. Когда у меня плохое настроение, я вообще терпеть не могу любые прикосновения. Но это бывает редко.
— Это значит “обнимай меня полностью”? — улыбнулась я, обвивая руками его шею и откидываясь на спину.
Какой, однако, прозрачный намек…
— Угум-м… — подтвердил в поцелуй вампир. — Подожди, в смысле “полностью”?
— Проехали, — фыркнула я, взъерошивая его замечательные волосы.
— Слушай, — неожиданно оживился мужчина, — а что мы будем есть на завтрак?
Подперев голову ладонью, он с любопытством уставился на меня. Да уж, настроение на секс я явно обоим испортила, даже обидно. Но не страшно.
— А что ты хочешь? — перебирая короткие пряди, я другой рукой провела по его лопатке, нащупав пяток бугорков шрамов.
— Молочный суп! — я изумленно приподняла бровь. — Столько раз слышал о нем, а попробовать возможности не было. Ты умеешь его готовить?
Сдерживая смех, я кивнула. Как же он будет разочарован…
Пока господин чистокровный принимал утренний душ, я вскипятила молоко, едва успев убавить газ, чтобы оно не убежало, добавила столовую ложку сахара, чайную ложку меда, пакетик ванилина и макароны. Восемь минут — и блюдо моего детства отправилось в тарелки.
— Он что, сладкий? — с подозрением спросил европеец, едва выйдя из ванной.
— Ну да, — усмехнувшись, я устроилась за столом, а Алекс занял свой стратегически удобный стул рядом с батареей, — жалко только, давно не видела макароны трубочкой.
— Спагетти? — приподнял бровь подозрительно принюхивающийся к супу мужчина.
— Как спагетти, только трубочкой, — повторила я, — удобно было — ешь макаронину и через нее же молоко пьешь.
— На самом деле, — задумчиво пожевав, Алекс поиграл бровями, явно подбирая слова, — явно вкуснее, чем сладкая паста с трюфелями, — я фыркнула, — но сложно сказать, — ну вот и все, сам будет теперь все готовить себе! — не принимай на свой счет, просто кое-кто в детстве в лаборатории отца глотнул серной кислоты и сжег себе почти все вкусовые рецепторы.