Холодная луна
Шрифт:
– Спасибо, дорогуша, – прорычала Герта. Затем снова перевела взгляд на Амелию и, пожав плечами, произнесла: – Сарковски. Фрэнк Сарковски.
– И что же случилось?
– Его убили во время ограбления, как я слышала.
– Когда?
– В начале ноября. Примерно.
– Он с кем-то встречался в «Сент-Джеймсе»?
Герта снова пожала плечами:
– Я знаю только, что он тоже ходил в заднюю комнату.
– А они были знакомы? – Кивок на фотографию Крили.
Барменша пожала плечами и перевела взгляд на свой гамбургер. Полила его майонезом и стала открывать
– И что случилось?
– Точно не знаю. Ограбление или что-то в этом роде. В общем, застрелили его.
– А кто он такой был?
– Бизнесмен. Вообще-то он выглядел как самый настоящий бомж, но я слышала, что он живет на Манхэттене и имеет приличные бабки. Носил джинсы «Гуччи». Я с ним практически не разговаривала. Только когда принимала заказ.
– А как вы узнали о том, что произошло?
– Случайно услышала, как они это обсуждают.
– Полицейские из вашего округа?
Она кивнула.
– А вы о каких-нибудь других смертях не слышали?
– Не слышала.
– А о преступлениях? Вымогательстве, нападениях, взятках?
Барменша отрицательно покачала головой, полив гамбургер кетчупом и обмакнув в соус картофель.
– Ничего. Я вам рассказала все, что мне известно.
– Спасибо. – Амелия положила на стол десятку – плату за обед Герты.
Та взглянула на деньги и проговорила с набитым ртом:
– Здесь десерт неплохой. Пирог. Попробуйте здешнего пирога.
Детектив добавила еще пятерку. Герта взглянула на нее и лукаво улыбнулась.
– Почему я вам все это выкладываю? Вы не задумывались?
Амелия с улыбкой кивнула.
– Да вы и не поймете. Те ребята в задней комнате, копы… То, как они смотрят на нас, на Соню и на меня, то, что они нам говорят, и то, что не говорят… Какие шуточки они по нашему поводу отпускают, когда думают, что мы их не слышим… – Она покачала головой и мрачно произнесла: – Да, я разливаю выпивку, чтобы заработать на жизнь. Таков мой удел. Но это никому не дает права издеваться надо мной. У каждого человека есть свое достоинство, ведь так?
Джоанна Харпер, мечта Винсента, еще не вернулась в свою мастерскую.
Оба друга сидели в «пластыремобиле», припаркованном на Ист-Спринг-стрит как раз напротив полутемной мастерской, где Дункан собирался расправиться со своей третьей жертвой, а Винсент впервые за долгое-долгое время снова поговорить с девушкой «по душам».
Внедорожник не был чем-то особенным, зато был безопасен. Часовщик угнал его из одного места, где, по его словам, на пропажу автомобиля еще долго не обратят внимания. Они нацепили на него нью-йоркские номера, которые стащили с другого «эксплорера» коричневого цвета, чтобы проскочить первоначальную проверку, если за ними начнется охота (в полиции редко проверяют идентификационный номер автомобиля, только номера на самой машине, наставлял Винсента Часовщик).
Хитро-то оно хитро, подумал Винсент, и все-таки спросил:
– А что, если какой-нибудь полицейский решит проверить идентификационный номер? Он не совпадет с
– О, тогда я убью его, – ответил Дункан.
Вот так, очень просто…
Дункан взглянул на свои карманные часы, убрал их и застегнул молнию на кармане. Открыл сумку, в которой были аккуратно разложены большие часы с луной и другие аксессуары, необходимые для очередного убийства. Дункан завел часы, поставил время и застегнул сумку. Винсент слышал тиканье сквозь нейлон.
Они подключили наушники к своим мобильным, и Винсент положил на сиденье рядом с собой полицейскую рацию (идея Дункана, разумеется). Он включил ее и услышал повседневную болтовню о дорожных происшествиях, о перекрытии улиц из-за какого-то инцидента в четверг, о сердечном приступе на Бродвее…
Что поделаешь, жизнь в большом городе.
Дункан окинул себя внимательным взглядом, проверил, все ли его карманы тщательно застегнуты. Затем прошелся по всему телу щеткой для собачьей шерсти, чтобы счистить все, что могло бы впоследствии послужить полиции уликой, и напомнил Винсенту, что он должен сделать то же самое, прежде чем войти в мастерскую для «разговора по душам» с Джоанной.
«Педант…»
– Готов?
Винсент кивнул. Дункан вылез из автомобиля, оглядел улицу и прошел к служебному входу. Он вскрыл замок за каких-нибудь десять секунд. Потрясающе! Винсент улыбнулся. Он съел два шоколадных батончика, сжевал их с животной алчностью.
Мгновение спустя завибрировал его телефон, и он нажал кнопку ответа.
– Я внутри, – послышался голос Дункана. – Что на улице?
– Время от времени проезжают машины. На тротуарах никого. Все чисто.
Винсент услышал несколько металлических щелчков, а затем шепот:
– Я позвоню тебе, когда она будет готова.
Несколько минут спустя Винсент заметил, что кто-то в темном пальто идет по направлению к мастерской. По осанке и походке было ясно, что это женщина. Да, она, его цветочница!
Немыслимый приступ голода овладел им.
Винсент низко нагнул голову, так, чтобы она не увидела его, и нажал кнопку на телефоне.
Услышал щелчок на телефоне Дункана. Никакого «привет» или «да».
Винсент слегка приподнял голову. Джоанна подошла к двери. Он произнес в телефон:
– Она. Одна. Сейчас войдет.
Убийца ничего не ответил. Винсент услышал звук отключаемого телефона.
Джоанна Харпер и Кевин выпили у «Космо» три чашки кофе. Обычно это довольно скучная своей функциональностью забегаловка в Сохо, но сегодня в ней было что-то особенное. Теперь Джоанна направлялась по переулку к задней двери мастерской, жалея о том, что Кевин не задержался еще на полчасика. И Кевин был не против – у него в запасе имелась еще масса анекдотов и разных историй, – только вот работа есть работа. Она должна быть готова только завтра к вечеру, но клиент относился к числу самых важных для Джоанны, и она должна сделать все, чтобы дизайн был действительно идеальным. Ей стоило немалых усилий сказать Кевину, что она должна вернуться к себе.