Холодная месть
Шрифт:
— Простите, если повторю уже известное. Митохондриальная ДНК и ядерная ДНК — совершенно разные образования. Митохондриальная ДНК находится в митохондриях каждой клетки тела и наследуется неизменной из поколения в поколение по женской линии. Это значит, что все потомки одной женщины, как мужчины, так и женщины, имеют одинаковую митохондриальную ДНК. Потому ее анализ чрезвычайно полезен в работе эксперта-криминалиста. Существуют отдельные базы данных по митхондриальным ДНК.
— И что же?
— Проанализировав оба вида ДНК вашей жены, я запустил поиск сходных ДНК по тридцати пяти связанным медицинским
Пендергаст молчал, ожидая.
Смущение доктора усилилось еще больше.
— Это база данных, поддерживаемая группой ПНВ.
— ПНВ?
— «Процесс над врачами».
— Организация, охотящаяся за нацистскими преступниками?
— Да, верно. Она старается привлечь к ответственности врачей-нацистов Третьего рейха, помогавших осуществить холокост. Образована после процесса над врачами в Нюрнберге. Многие врачи-нацисты после войны сбежали из Германии в Южную Америку, и ПНВ охотится за ними до сих пор. И поддерживает безупречную с научной точки зрения базу данных по ДНК этих людей.
Пендергаст долго молчал, а когда заговорил, его голос прозвучал очень тихо:
— С чем совпала ДНК моей жены?
Бофорт достал очередной лист из папки.
— С ДНК доктора Вольфганга Фауста, родившегося в Равенсбрюке, Германия, в тысяча девятьсот восьмом году.
— И что это значит?
Бофорт сделал глубокий вдох:
— Фауст был эсэсовцем, работал в концлагере Дахау в последние годы Второй мировой войны. После ее окончания исчез. В тысяча девятьсот восемьдесят шестом году ПНВ наконец выследила его, но слишком поздно для суда: Фауст умер естественной смертью в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году. ПНВ нашла его могилу и эксгумировала останки, чтобы идентифицировать. Так ДНК доктора Фауста оказалась в базе данных.
— Дахау, — произнес Пендергаст, сверля взглядом Бофорта. — Какая связь между доктором Фаустом и Хелен?
— Они происходят от одного предка женского пола, не более того. Их может разделять и одно поколение, и сотня.
— Какой еще информацией об этом докторе вы располагаете?
— Как и следует ожидать, ПНВ — не слишком публичная организация, по-видимому связанная с Моссадом. За исключением открытой для всех базы данных, ее документы недоступны. Данных о Фаусте немного, углубленных исследований я не проводил.
— И что из этого следует?
— Лишь генеалогическое исследование может установить степень родства доктора Фауста и Хелен. Следует установить предков Хелен по материнской линии: мать, бабушку с материнской стороны, прабабушку и так далее. Аналогичное исследование необходимо и для Фауста. Учтите: общий предок может быть очень далеким — например, некая женщина, жившая в Средневековье.
— Знала ли моя жена о Фаусте? — неуверенно спросил Пендергаст.
— Думаю, лишь она могла бы сказать это вам.
— В таком случае я сам спрошу ее при встрече, — тихо, словно сам себе, проговорил агент.
В комнате воцарилось молчание.
— Хелен мертва, — сказал наконец доктор Бофорт. — И ваша, хм… странная убежденность меня весьма тревожит.
Пендергаст
— Спасибо, Бофорт. Вы мне очень помогли.
— Пожалуйста, задумайтесь над моим словами. Вспомните историю вашей семьи…
Пендергаст холодно улыбнулся:
— Более я в вашей помощи не нуждаюсь. Доброго вам дня!
Глава 37
Лора Хейворд взрезала сочное, лишь чуть прожаренное мясо, отделила кусочек от кости, подцепила на вилку и отправила в рот. Блаженствуя, закрыла глаза:
— Винни, это совершенство!
— Я просто бросил его на сковородку, и все.
Д’Агоста небрежно махнул рукой, но поскорее уставился в свою тарелку, чтобы скрыть радость от похвалы, отразившуюся на его лице.
Лейтенант д’Агоста не слишком умел скрывать чувства.
Он всегда любил готовить — по-холостяцки, без претензий. Паштеты, шашлык, жареный цыпленок, иногда — итальянское блюдо, которому его обучила еще бабушка. Но когда он поселился вместе с Лорой Хейворд, то взялся за кулинарию по-настоящему. Началось с чувства вины — хотелось чем-то оправдать свое проживание в ее квартире, ведь денег он за это не платил. Но и позднее, когда Лора согласилась разделить расходы пополам, интерес к кулинарии не угас. Произошло это отчасти из-за Хейворд — она сама отличалась умением готовить разнообразные и нетривиальные блюда. Несомненно, на лейтенанта повлиял и Пендергаст с его изысканным вкусом и гурманскими пристрастиями. Но по большей части причиной кухонного интереса стала именно жизнь с Лорой. Лейтенант полюбил приготовление еды как способ выразить свои чувства, куда более емкий, чем традиционные букеты цветов или драгоценности. От родной южноитальянской кухни он перешел к французской, откуда почерпнул азы приготовления многих изысканных блюд, рецепты пяти основных «материнских» соусов и бесчисленных их вариаций. Стал интересоваться разновидностями американской кухни. Хейворд обычно возвращалась с работы позже лейтенанта, и у него оставалось достаточно времени, чтобы вечером как следует похозяйничать на кухне: похлопотать в свое удовольствие над новым блюдом, поминутно заглядывая в книгу рецептов, чтобы порадовать явившуюся Лору угощением — своеобразным приношением на семейный алтарь. Чем больше он хлопотал, тем искуснее становился. Лучше стал работать ножом, быстрее и правильнее собирал и соединял ингредиенты, увереннее импровизировал с соусами. И нынешним вечером мог с уверенностью заявить, ничуть не покривив душой: бараньи ребрышки с петрушкой в соусе из бургундского вина с зернами граната получились легко и просто, как у заправского мастера.
Несколько минут они ели в молчании, наслаждаясь обществом друг друга. Затем Лора промокнула губы салфеткой, отпила глоток «Пеллегрино» и спросила с дружелюбной иронией:
— Дорогой, какие новости из офиса?
Винсент рассмеялся:
— Синглтон снова занялся исправлением морали в отделении.
— Ох уж этот Синглтон, — покачала головой Лора. — Всегда у него умствования по поводу психологии копов.
Д’Агоста отправил в рот порцию шпината, проглотил и сообщил:
— Снова заглядывала Кори Свенсон.