Холодная месть
Шрифт:
Проктор замер, обернулся:
– Мне очень жаль, но его здесь нет.
– А где он?
Невозмутимое лицо шофера чуть дрогнуло.
– Сэр, он умер.
Комната поплыла перед глазами лейтенанта.
– Умер? Как??
– Отправился на охоту в Шотландию. С доктором Эстерхази.
– С Джадсоном Эстерхази? Своим зятем?
– Да. Они охотились на оленя. На болоте. Доктор нечаянно застрелил мистера Алоизия. Тот утонул в болоте.
Д’Агоста не поверил своим ушам. Может, ослышался?
– Да что за чушь вы городите?
– Три недели
– А как с похоронами? Где Эстерхази? Почему меня не известили?
– Сэр, тела так и не нашли. А доктор Эстерхази исчез.
– Боже правый… вы говорите мне: Эстерхази случайно застрелил Пендергаста, тела нет, а Эстерхази взял и так запросто исчез?
Винсент д’Агоста вдруг понял, что кричит во весь голос. Ну и черт с ним!
Проктор ответил невозмутимо:
– Местная полиция искала много дней. Тралили болото, обыскивали окрестности. Не отыскали ничего.
– Тогда почему вы говорите, что Пендергаст мертв?
– Потому что так говорил доктор Эстерхази на следствии. Он выстрелил и попал в грудь. Потом видел, как мистер Алоизий утонул в топи.
Лейтенант почувствовал, что задыхается.
– Эстерхази сам рассказал вам это?
– Нет, сообщил по телефону инспектор, расследовавший происшествие. Хотел задать мне пару вопросов о мистере Алоизии.
– И больше никто вам ничего об этом не говорил?
– Нет, сэр.
– Где это случилось?
– В охотничьем домике поместья Килхурн в шотландских горах.
Винсент д’Агоста стиснул зубы и процедил:
– Люди просто так не исчезают. Скверно пахнет от этой историйки.
– Простите, сэр, это все, что мне известно.
Лейтенант несколько раз глубоко, до боли в груди, вдохнул.
– Господи боже… ладно. Спасибо, Проктор. Простите, я наорал тут. Уж очень разволновался.
– Не хотите ли зайти в библиотеку? Угостить вас стаканчиком шерри напоследок?
– Шутите? Ну, это нельзя просто так оставить, точно!
– Что вы намерены делать, сэр? – спросил Проктор, пристально глядя на полицейского.
– Еще не знаю. Но можете ставить сто против одного, уж что-нибудь да сделаю.
Глава 13
Джадсон Эстерхази сидел у исцарапанной стойки бара в пабе «Полумесяц», уныло потягивая пинту «Гиннеса». Паб был крошечный, под стать деревушке: три стула у стойки, четыре стола, по паре с каждой стороны. Пока в пабе никого не было, кроме Эстерхази да хозяина, старика Макфлекно, но пять часов вечера не за горами, а там и посетителей прибавится.
Эстерхази допил «Гиннес», и старик тут же предложил:
– Еще кружку, сэр?
Гость изобразил сомнение.
– Почему бы и нет? – проговорил он задумчиво. – Надеюсь, доктор Роскоммон будет не против…
– Само собой, ведь мы ему и не скажем! – хихикнул бармен.
Помянули доктора – а вот и он, виден сквозь большое круглое окно в двери паба. Роскоммон быстро шагал по улице. Остановившись у двери
Разыгрывая днем раньше сердечный приступ, Эстерхази отчетливо представлял себе типичного деревенского доктора: простодушный и грубоватый, краснолицый, пожилой, но мускулистый, привыкший управляться с людьми, а заодно с больными коровами и лошадьми. Но Роскоммон его удивил. Доктор оказался худощавым человеком немного за сорок, с умным проницательным взглядом. Пациента он осмотрел с холодным отстраненным профессионализмом, чему Эстерхази мог только позавидовать. Быстро определив, что в болях ничего страшного нет, Роскоммон тем не менее посоветовал несколько дней отдыха. Эстерхази ждал такого совета и обрадовался сбывшимся ожиданиям: прекрасный повод застрять в деревне и обследовать ее. И главное, удалось встретиться с местным доктором. Эстерхази надеялся подружиться с ним и выудить кое-какую информацию, но тот проявил себя воплощением шотландской сдержанности и не отклонялся от медицинской темы. Возможно, он такой по натуре. Или скрывает что-то, не желает выдавать чужаку?
Принявшись за новую пинту «Гиннеса», Эстерхази задумался. Что делает человек, подобный Роскоммону, в удручающе захолустном Инверкирктоне? Несомненно, он мог бы открыть преуспевающую практику в большом городе. Если Пендергаст совершил невозможное и сумел выжить, он наверняка обратился к Роскоммону. Больше никто здесь не смог бы помочь раненому.
Дверь паба открылась, и зашла женщина, Дженни Протеро. Эстерхази казалось, что он уже повидал практически весь чертов городишко. Миссис Протеро держала сувенирную лавку, а заодно – поскольку сувениры особых денег не приносили – обстирывала весь Инверкирктон. Толстенькая, добродушная, с лицом краснее вареного рака. Хотя день выдался теплый, она обмотала шею толстым шерстяным шарфом.
– Эй, Пол, привет! – бросила она хозяину, усаживаясь на стул у стойки со всей возможной при ее двухстах фунтах грацией.
– Добрый вечер, Дженни! – ответил Макфлекно, вытирая перед гостьей исцарапанную стойку.
Он нацедил пинту горького и поставил на картонный кружок перед Дженни.
– Мистер Дрейпер, как вы сегодня? – спросила та у Эстерхази.
– Спасибо, гораздо лучше вчерашнего, – ответил он, улыбнувшись. – Кажется, просто потянул мышцу.
– Рада слышать, – понимающе кивнула женщина.
– Вашему доктору Роскоммону надо сказать огромное спасибо.
– Да, он отличный спец, – вставил хозяин. – Повезло нам с ним.
– Он кажется великолепным врачом.
– В Лондоне учился, и всякое такое, – подтвердил Макфлекно.
– Честно говоря, мне удивительно, что его здесь держит? Кажется, тут и работы ему нет.
– Он единственный на двадцать миль в округе, кто может лечить, – сообщила Протеро. – По крайней мере, с прошлой весны, когда старый Грастнер помер.
– Значит, доктор сильно занят? – спросил Эстерхази как бы между прочим, потягивая «Гиннес».