Холодная ночь, пылкий влюбленный
Шрифт:
– Если ты и вправду носишь моего ребенка, – начал он, но не успел договорить, потому что Мора едва не задохнулась от гнева.
– Ты думаешь, я лгу? Все еще так думаешь?
Черные брови Куинна сошлись на переносице. – Я этого не говорю.
– А что ты сказал?
– Если правда, что ты беременна, то откуда знаешь, что ребенок от меня?
Ее щеки стали пунцовыми. Золотые искры вспыхнули в глубине ее глаз, когда она пыталась справиться со словами, давно готовыми сорваться с пересохших губ.
– Как ты смеешь! –
Казалось, Куинна Лесситера ничуть не тронули ее страстные слова.
– Сколько мужчин у тебя было в прошлом месяце?
– Сколько…
Мора не могла произнести больше ни слова. Не раздумывая, она размахнулась, собираясь его ударить.
Он схватил ее за запястье прежде, чем она прикоснулась к его щеке, и держал крепко.
– Только скажи мне, сколько?
– Господи, да кто же знает? Дюжина. Две дюжины! А может, даже сотня! – ответила она с вызовом, смело встречая его взгляд. Она и сама не знала, что способна на такое, она никогда не позволяла себе ничего подобного со своими братьями, но оказалось, это легче легкого с бандитом куда опаснее, чем они. – Девушка разве может за этим уследить, сосчитать… В конце концов, тьма видных, да что там видных – совершенно неотразимых мужчин проезжает через Нотсвилл, поэтому девчонки… о-ох!
Она задохнулась, когда он подтащил ее к себе и взял одной рукой за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом.
– Сколько? – Его голос звучал угрожающе, и Мора, торопливо вздохнув, облизнула губы. – Я спрашиваю тебя еще раз!
– А если я отказываюсь отвечать? Что ты намерен сделать? Застрелить меня? – Но она чувствовала себя не так уверенно, как ей хотелось, и изо всех сил пыталась успокоиться.
– Поверь мне, милая, тебе не стоит это выяснять, – почти прошептал Куинн.
Мора сдалась.
– Никого больше у меня не было, – пробормотала она, отворачиваясь от него и глядя в окно. – Только ты.
Она смотрела в ночь, слушая, как колотится сердце.
Куинн смотрел на ее напряженную спину, на плавный изгиб бедер и ягодиц под застиранным стареньким платьем. Интересно, внезапно подумал он, а не была ли она девственницей?..
Да нет же, не была. Или была? Встревоженный, Куинн боролся с собой, чтобы вспомнить что-то еще, кроме жара страсти и удовольствия.
– Только я? – требовательным тоном переспросил он. – Это правда?
– Кто бы стал лгать о чем-то таком? – Мора отвернулась от окна, расправляя складки юбки.
– Ты бы сильно удивилась, если бы знала, о чем только не врут люди.
Мора покачала головой:
– Ты никому не веришь?
– Нет. Я верю только себе. Ну а вы, леди, – кому верите вы?
– Никому, – прошептала она снова, понимая, что это и в самом деле правда.
– Даже себе?
– Я думала, что верю себе. Но после той ночи… Когда я… когда мы… я никогда ничего не делала так необдуманно и глупо.
– Должно быть, виновато мое обаяние, – сухо бросил он.
– Нет, не в этом дело, – горько сказала Мора. – Дело во мне. Очертя голову я бросилась… и вот теперь…
Он нахмурился, когда ее голос затих. Она выглядела такой потерянной, что ему пришлось бороться с собой, чтобф1 не обнять ее за плечи и не убедить в том, что все будет хорошо. Было в ней что-то такое, что задевало его, трогало, но инстинкт самосохранения не дремал, у Куинна Лесситера он всегда начеку, он знал, какие мастера солгать живут на свете. Кстати, эта девчонка могла бы стать первостатейной артисткой. А может, она и впрямь артистка?
Она играла, даже когда он спал с ней и наслаждался. Он хорошо помнил ее мягкое, влекущее тело, яркие бархатистые завитки волос и блестящие глаза, взгляд которых проникал даже сквозь туман, вызванный обилием виски.
И вот нате вам, сегодня вечером он узнает от миссис Варне, так, между прочим, что эта девушка в так называемом интересном положении. Черт знает что!
Черт! Нахмурившись, Куинн прошелся по комнате. Надо подумать, .разобраться во всем, что свалилось ему на голову невесть откуда.
– Отдохни немного, – скомандовал он наконец, открывая дверь комнаты. – Поспи. Поговорим утром.
– Нам не о чем больше говорить.
– Если у тебя будет ребенок, если он мой…
Мора затаила дыхание.
– Ты хотел бы поступить как надо? Дать ребенку свое имя?
Куинн Лесситер проговорил напряженным голосом:
– Не торопись, осади немного. Поспи, это полезно. Он вышел, хлопнув дверью.
Тишина окутала Мору.
Она не знала, надеяться ли ей на благополучный исход или бояться.
Больше всего ей хотелось сейчас ускользнуть из города, с первым почтовым дилижансом уехать из Виспер-Вэлли, растить ребенка в одиночку, без помощи кого бы то ни было, а уж тем более Куинна Лесситера. Она отчаянно боролась с этим желанием. Она твердила себе, что должна, обязана дать своему ребенку шанс в жизни, обеспечить его в самом начале пути, а этому бандиту придется наделить младенца . своим именем.
«Когда настанет утро, – подумала девушка, без сил опускаясь на кровать, – тогда и посмотрим».
Эта ночь, вероятно, покажется Море нескончаемо долгой.
Глава 9
В ту ночь сон бежал от Куинна Лесситера.
Наутро он вышел из гостиницы после того, как выпил три чашки кофе и съел огромную яичницу, и тут же увидел Мору. Она стояла перед магазином, стягивая на груди шаль, и ежилась от мартовского ветра, пристально разглядывая витрину.
Стиснув губы, Куинн наблюдал за ней.
Он вспомнил, как она потеряла сознание, снова мысленно представил себе мертвенную бледность ее кожи, и все это по причине, на которую ему указала Мейбл Варне.