Холодное блюдо мести
Шрифт:
— Я вас подвезу, — сразу вызвался Шестериков.
— Спасибо, но я на машине. — Наташа мягко улыбнулась ему и пошла к выходу, провожаемая взглядами двух мужчин. И хотя она не слышала, о чем они продолжали говорить между собой, была уверена, что знает.
Она очень удивилась бы, если бы все же могла слышать, о чем мужчины говорят.
— Ладно, Марат, — миролюбиво сказал Федор, — дама ушла, перья распускать не перед кем. Пойдем посидим с тобой немножко. Тем более я кое-что заказал, а моя визави сбежала. Ты ведь поесть зашел.
Шестериков окинул взглядом накрытый стол:
— Но я все-таки не дама, фигуру мне не блюсти, так что, если не возражаешь, я хотел бы как следует поесть. Милочка, рыбка моя, — окликнул он проходившую мимо официантку, — принеси двум оголодавшим холостякам какой-нибудь мужской еды.
— Эскалоп у нас сегодня — пальчики оближете.
— Тащи!
— А на первое грибного супчику не хотите?
Марат вопросительно взглянул на Михайловского. Тот согласно кивнул.
— Супчика тоже давай. А то посмотришь на эти салатики, начнешь думать, что самый крутой мент района перешел из своей уголовки няней в детский сад.
— Грубишь, Валерианыч, задираешь милиционера.
— Задираю соперника.
— Даже так? — вздернул брови Федор. — Что-то раньше я тебя возле Натальи не видел… Хотя она так явно смутилась. Между вами уже что-то было?
— Ничего между нами не было! — нахмурился Шестериков. — Просто я вдруг как бы ее увидел… Ну, до этого был весь в бегах, работа, опять работа, а тут вдруг вгляделся…
— «Вгляделся»! Слышала бы бедная женщина!
— Кончай уводить в сторону. Что ты хотел сказать?
— Опять торопишься.
— Тороплюсь, — согласился Шестериков. — У меня не так-то много времени осталось.
— Тебе же еще сорока нет, — удивился Федор.
— В декабре исполняется. Если подумать, то активной жизни — четверть века. Пробежит, не успеешь и глазом моргнуть.
— Ты прав, — печально согласился Михайловский. — А мы все сами бежим… Ладно, ладно, не будем отвлекаться. Понимаешь, в наших краях Фокин объявился.
— Намекаешь, что именно я грозился ему что-то оторвать? Или угроза — это уже состав преступления?
— Не думаешь же ты, что меня волнует безопасность Фокина? Просто я размышляю, что ему здесь надо.
— Говорят, преступника тянет на место преступления. Знает ведь, что ему башку могут свернуть, но рискует. Послушай, Федор, ну не стану я об него руки марать. Теперь у меня вполне легальный бизнес. И не полезу я ни в какие разборки. Кто тогда мою дочь растить станет?
— Фильм такой был «Никогда не говори «никогда»», — проговорил вроде в никуда Федор.
— Какие-то намеки у тебя странные.
— Дело в том, что наш Димка нацелился на одну женщину, которая кое-кому небезразлична.
— Имеешь в виду Наташу?!
— Имею в виду.
— Нет, ну посмотри, какой сучара! Неужели он думает, что мы здесь все забыли? Ты прав, Федор, я начинаю злиться…
— Злись, если охота, но между приступами своей злости подумай все-таки, как Наташу защитить. Хорошая она баба, и надо же, именно вашему брату глянется.
— Какому такому — нашему? — с подозрением спросил Шестериков.
— А то ты не знаешь!
Глава 19
— Проходите, девочки! — радостно встретила нас Галина и расцеловала обеих в губы, будто мы не малознакомые люди, а близкие родственники.
Она была все еще в черном платье, но скорбь из глаз уже исчезла, как если бы она добросовестно завершила одно дело и теперь могла с чистой совестью приступить к другому.
Мы прошли в квартиру.
Странно выглядело это жилище. Никакого стандартного набора мебели вроде стенок или книжных шкафов и полок. Зато кругом зеркала, диванчики, пуфики, ковры, драпировки. Все не без вкуса, но взгляду непривычно. Впечатление, которое произвела на нас Галина, подобной обстановке никак не соответствовало. А может, у меня просто стереотипное представление обо всем?
— Я оставлю вас на минуточку, — каким-то новым грудным голосом предложила Галина и ускользнула, надо понимать, в кухню.
Ольга покрутила пальцем у виска, обводя взглядом комнату. Значит, у нее такое же представление, как и у меня.
Хозяйка и правда появилась вскоре с изящным подносом в руках, на котором стояли графинчик с какой-то рубиновой жидкостью и тарелки с легкой закуской.
— Мы можем сесть прямо на ковер, — предложила она, тут же опускаясь вниз и жестом фокусника расстилая на ковре большую кружевную салфетку.
Нам ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Последний раз нам с подругой пришлось сидеть таким образом в ее новой квартире, в которую еще не успели завезти мебель.
У каждого свои странности. Успокоив себя этим соображением, я решила не затягивать наш визит.
— Галя, а как ты познакомилась с Леной Быстровой?
— По объявлению, — охотно пояснила та.
— Что-нибудь вроде обмена? — с ходу попробовала догадаться я.
— Нет, что ты! — лучезарно улыбнулась Галина. — По эротическому. Ну, тому, что в газетах печатают вверх ногами.
— Получи, фашист, гранату от советского бойца! — прошептала Ольга, что обычно выражало у нее крайнюю степень удивления.
Галина явно услышала ее шепот, но никак не отреагировала.
— Видишь ли, — осторожно начала я, — наша реакция…
— Не стесняйтесь, я привыкла, — снисходительно заметила Галина. — Что поделаешь, наш народ совершенно эротически не воспитан. А как можно любить или не любить того, чего ты никогда не пробовал? Вот если бы вы смогли раскрепоститься…