Холодное блюдо мести
Шрифт:
— И любви, — подсказал он.
— Не будем уточнять. — Она улыбнулась. — Скажем так: многие жены офицеров мне завидовали.
— Правда? — Он удивился и словно приободрился. — А почему ты никогда мне об этом не говорила?
— Чтобы окончательно не задрал нос.
— Значит, все-таки задирал?
— Конечно. Ты считал, что я тебе не пара. Невзрачная женщина, без высшего образования…
— Но я никогда этого не показывал. Мы с тобой ходили в гости на все праздники, ездили вместе в отпуск…
— А зачем показывать? Я и так все понимала, но при этом ни разу не пожалела, что вышла за тебя замуж. По большому счету в это время я созревала как личность. Поняла необходимость учебы, дела, которое я бы любила… Нет, если бы мы с тобой не разошлись, засохли бы оба друг подле друга… Признайся, разве сейчас ты не счастлив?
— Счастлив, — подтвердил он.
— Вот и я счастлива. Я нашла человека, который меня понимает и с удовольствием узнает. И у нас с ним так много общего. Странно, как я раньше жила без этого…
— Наташка, хочешь, я подарю тебе один из своих магазинов?
— Ты надумал их продавать?
— Надумал. Все, знаешь, не мог поверить, что очередной мой жизненный этап окончен и надо без сожаления расстаться с ним.
— Что я слышу, Сережа, ты стал философствовать, задумываться о смысле жизни?
Он смутился:
— Не всю жизнь мне быть замшелым педантом.
— Я рада за тебя, — сказала она, и он понял — искренне. — А магазины оставь себе. В смысле продай и вложи во что-нибудь нужное. Да мне бы и Марат не позволил принять от тебя такой дар. Мы, слава Богу, не бедные. Заработаем себе и детям…
— Ты говоришь во множественном числе?
— Ты очень торопишься? — ответила Наташа вопросом на вопрос.
— Не очень.
— Тогда подожди, я сейчас выйду.
Она давно уже видела прилипшую к стеклу мордашку Ромы. И даже отсюда разглядела тревогу в его глазах. Да когда же наконец он успокоится, бедненький?! Все боится, что и Наташа от него куда-нибудь уйдет, бросит его в комнате, в которой умерла бабушка…
Она вбежала в здание «Вишенки», схватила мальчика, быстро одела его и на руках вынесла во двор, где ждал Шувалов.
— Вот познакомься — это Рома.
— Дядя Сережа.
Он протянул руку, и мальчик ее осторожно пожал.
— Тебе нравится жить с Натальей Владимировной? — спросил Сергей.
— С Наташей, — поправил его Рома. — «Наталья Владимировна» — только в садике, мы так договорились. Нравится. Наташа добрая. Она не может родить себе ребеночка, и мы решили — пусть у нее будет уже готовый.
— А ты будешь ее любить? — вдруг вырвалось у Шувалова, и он сам своему вопросу удивился.
— Буду, — серьезно сказал малыш. — Люди, которые живут вместе, должны любить друг друга.
Верно говорят: устами младенца глаголет истина.
Глава 27
Я проснулась среди ночи от того, что где-то стукнула дверь. Причем даже со сна я решила, что входная. Только на ней была такая тугая пружина, что тот, кто этого не знал, почти всегда невольно отпускал дверь раньше, чем нужно, и потому раздавался такой характерный резкий звук.
Сергей крепко спал рядом со мной. Если кто и мог ходить по нашему дому среди ночи, то разве что Санька, наш полуторагодовалый малыш. Но вряд ли он, даже проснувшись, смог бы открыть дверь, запертую на ключ, а потом, погуляв по двору, вернуться в дом.
— Сережа, — шепотом позвала я.
Муж сразу проснулся — и отозвался абсолютно не сонным голосом:
— Что-то случилось?
— Мне показалось, у нас в доме кто-то есть.
— И ты не ошиблась. — Он потянулся и обнял меня, собираясь, очевидно, опять заснуть. — У нас в доме, кроме тебя, еще Санька и я.
— Подожди, Сережа, я знаю, ты умеешь спать с открытыми глазами, но я слышала, как стукнула входная дверь.
Теперь муж проснулся окончательно. Он быстро вскочил, метнулся к шкафу и, вынув оттуда пистолет, бесшумно двинулся из спальни, успев шепнуть мне:
— Лежи тихо.
Конечно, я не стала вопить: «Как, у тебя есть пистолет?!» Но все-таки удивилась, что муж ни словом не обмолвился об оружии. И надо же, я ведь совсем недавно перекладывала белье в шкафу и ничего такого не находила.
Лежи тихо, как же! В доме кто-то посторонний, а я буду лежать и ждать, чем закончится поединок между ним и моим мужем? Мой ребенок! Что я за дура, поставила его кроватку в отдельную комнату. Он еще такой маленький! Что же мы с Сережкой за родители, если решили, что сын уже большой! В полтора-то года…
Но тут же я оборвала свои мысленные стенания: разве я меньше волновалась бы за него, будь он постарше?
Как и Сергей, я могла ходить по дому, не включая свет, и потому бесшумно выскользнула из спальни, заглянула в детскую: ребенок безмятежно спал. Но это я проверила больше для самоуспокоения. Что ему еще делать среди ночи?
Едва я закрыла дверь в детскую, как в коридоре раздался выстрел, а потом что-то упало. И еще послышались звуки ударов, но какие-то глухие, а затем кто-то выругался.
«Убили! — взорвалось в моей голове. — Моего мужа убили!»
Хорошо, что у нас длинный коридор и Санькина комната находится в углу, за аркой, и потому из коридора ее не видно, и хорошо, что я купила на днях подставку для цветов в виде небольшой мраморной колонны. Цветок еще не поставила — все собиралась пересадить его из более мелкого. Да и колонна не слишком тяжелая, не мрамор, конечно, какой-то пластик… Но я схватила ее и приподняла, пробуя, сумею ли ею замахнуться. Кто сказал, что она не тяжелая? И где незваный гость? Что он делает в коридоре? И почему не залаял Поль? А если их двое?