Холодные сердца
Шрифт:
Ванзаров выразил глубокое удовлетворение этими сведениями.
– Значит, убили все-таки штыком, – сказал он. – Очень интересно.
Асмус стал оправдываться, что не смог оказаться на уровне, он все-таки уездный врач. Его извинения были прерваны.
– Могу ли я использовать вас как партнера для упражнения в майевтике? – спросил Ванзаров. – У меня тут больше никого нет подходящего.
– Буду польщен! – сказал Асмус. – Быть повивальной бабкой при рождении истины по методу старика Сократа – мечта любого врача. А тем более –
– Не будем откладывать роды, – Ванзаров чуть коснулся усов, как художник делает последний взмах кисти. – Кто-то хочет убить Жаркова. Сейчас не важно, по какой причине. Он наметил его жертвой. Так?
– Скорее всего…
– Убить человека можно сотней разных способов. Убить тихо, убить незаметно, закопать в лесу. В конце концов, утопить, у вас море под боком. Убить так, что его хватятся не скоро. И не оставить следов.
– Мне надо соглашаться? – спросил Асмус.
– Чисто формально. Что мы видим? Мы видим крайне странное убийство. Во-первых, совершено в публичном месте, где может оказаться десяток случайных свидетелей. Для чего?
– Напугать кого-то…
– Вероятно. У Жаркова были друзья или сообщники в каких-то темных делишках?
– Вы, наверно, уже в курсе его любовных похождений…
– То есть показательная месть, – пояснил Ванзаров.
– Для нашего городка звучит излишне мелодраматично.
– Я бы сказал: сомнительно, но возможно. И тут мы возвращаемся в начало: хотели бы отомстить за поруганную честь и так далее, убили бы тихо и просто. Дождаться ночи, залезть в окно, Жарков спал с открытым, удар ножом – и все. У них даже собаки во дворе нет. Зачем закалывать штыком на пляже?
– Не знаю, что и сказать, – признался Асмус. – Извините…
Ванзарову были не нужны извинения, он стремился вперед.
– Этот вопрос остается открытым. Его нельзя объяснить, пока нет ответов на другие. Антон Львович, вы штык вытащили?
– Конечно, и приставу отправил…
– Не в этом дело. Трудно было тянуть?
– Очень неудобно. Чтобы пальцы не порезать, кое-как ухватился за скобу.
– Теперь ответьте: как таким оружием нанести удар в легкое?
– Не представляю, – согласился доктор. – Как же его воткнули?
– Очень просто. Взяли длинную палку, насадили штык и, как пикой, нанесли удар.
– Откуда вы знаете?
– На песке, шагах в трех, валялась обломанная палка. На конце – характерно содранная древесина. Убийца надел штык, воткнул импровизированную пику в Жаркова, вытащил палку, разломал пополам, одну половину выкинул в море, вторая осталась. Пристав до сих пор уверен, что я над ним издевался, когда попросил ее сберечь.
– Неожиданно, – сказал Асмус.
– Это мы только начали. Скажите, Антон Львович, вам ничего не показалось странным в моем рассказе?
– Вы шутите? Да тут все как в криминальном романе…
– Давайте вернемся к логике. Жарков ночью приходит
– Наверное, пьян был. От загула еще не отошел.
– Его друг сказал мне, что с Жаркова хмель быстро слетел. Он успел дома поспать, затем освежающий ночной воздух. Он не мог быть в бессознательном состоянии. Он должен был видеть, что его готовятся убить. Но следов борьбы нет. Ни на теле, ни на песке. Почему?
Асмус поднял ладони вверх, красные и начисто вымытые.
– Это мне не по силам!
– Антон Львович, это же очевидно, – сказал Ванзаров. – Самое простое объяснение: Жаркова оглушили. Он был без сознания. Голову осматривали на предмет ссадин или гематом?
– Честно говоря, нет…
– Я заметил у него ниже затылка след, как от тяжелого предмета… Не надо, потом проверите. Он никуда не денется. Представьте: Жарков лежит тихонько на песке, а его убийца готовит копье. И бьет. А потом пересаживает жертву в шезлонг. В шезлонге, как вы понимаете, нанести такой удар невозможно. Что тоже очень интересно. Но сейчас важно другое: как ему живот вскрыли?
– Штыком это невозможно, – ответил Асмус.
– Вот! Тогда выходит, что убийца имел при себе нож, но зачем-то устроил весь этот цирк. Почему?
– Ох и вопросы у вас, Родион Георгиевич…
– А если я скажу, чем это было сделано?
– Ну, если вы ясновидец…
– Саперная лопатка.
Доктор переспросил.
– Армейская саперная лопатка, – повторил Ванзаров. – С острой режущей кромкой. Жарков ее тоже прихватил с собой. Что получается?
– Что убийца воспользовался его же… вещами?
– Это самое простое объяснение.
– А лопатку вы тоже нашли?
– Ее выбросили в залив. Или прихватили с собой. Важнейшая улика. Итак, к чему мы пришли: убийца воспользовался тем, что Жарков сам принес. Что вы об этом думаете?
– Все-таки моя специальность – лечить…
– Поверьте мне на слово: это полная чепуха. Так убийство не совершит даже барышня, у которой в голове помутилось от ревности. Так не бывает.
– Выходит, наша майевтика не родила ничего.
– Не совсем так. Антон Львович, о чем вы умолчали после осмотра тела?
Асмус смущенно крякнул и потупился, как нашкодивший гимназист у доски.
– Видите, в чем дело… Я подумал, что у вас и так достаточно трудностей… Не хотел, чтобы вам еще и с этим разбираться… Все это так странно… Извините меня, очень неприятно… Хотел как лучше…
– Я вам верю и ни в чем не посмел бы упрекнуть, – сказал Ванзаров. – Вы действительно очень хороший врач, который хочет облегчить пациенту жизнь. Так что там с сердцем Жаркова?
– Почему именно сердце вас интересует?