Холодный октябрь

Ничего не поделаешь – то мы предаемся любви, то любовь предает нас.

Фредерик Бегбедер

Однажды наступает момент, когда ты просыпаешься в пустой квартире совершенно один.

Стоит только открыть глаза, как взгляд упирается в тот же самый потолок, который вы оба

наблюдали каждое утро. Только теперь, впервые за многие годы, тебе не с кем разделить это утро. Того, кто засыпал и просыпался вместе с тобой, больше нет. И никогда уже не вернуться в то время. Осталась лишь память, которая хранит каждую мелочь из прошлого, и все они вместе, эти мелочи, похожи на бесконечный поток стеклянных осколков, бушующим водоворотом кружащий вокруг тебя. Осколки, мелкие и не очень, проникают всюду, под одежду, под кожу, до самых костей и органов, пронизывают насквозь, оставляя после себя окровавленные незаживающие раны. В такие моменты быть живым становится в тягость. Огромное желание ничего не чувствовать и не знать. Хочется лишиться мозга, способного думать и помнить, лишиться сердца, способного прокачивать кровь по венам. Не слышать, не видеть, не осязать, не чувствовать даже тени запаха, который одним лишь призрачным дыханием способен уничтожить всякое самообладание. Лишь одна мысль после пробуждения, и тело сковывает мертвенное оцепенение. Вихрем проносятся в голове образы, разжигающие яростное пламя внутри, когда за внешней бледностью и неподвижностью, окружающим не видно, какая буря бушует в твоей голове. Даже дыхание, казалось, остановилось и время замерло на середине между вдохами. Застыло между ударами сердца.

Внутри совершенно такой же безжизненный вакуум, что и в окружающей комнате, из которой пропало, казалось бы, вообще все. После того, как все ее вещи были вывезены, выяснилось, что у тебя самого вещами занято лишь две полки, не считая книг. Все остальное – пустая мебель с призрачными ароматами парфюма. Они едва уловимы, но нос как будто стал чувствительнее в разы и ощущает его тончайшее присутствие.

Организм перешел в режим автономного существования. Простые вещи делаются на автомате, при условии, что этот организм найдет в себе силы встать с дивана. Первые лучи солнца безуспешно пытаются пробиться сквозь плотные серые шторы. Мир утратил свои краски, внезапно став даже не монохромным, а состоящим из градаций серого. А были ли они вообще или мир всегда был таким? Быть может все это не более чем наркотическая эйфория, расцвечивающая окружающее пространство всеми цветами радужной палитры? А на самом деле весь мир лишь тускло мерцает оттенками серого.

Стоит попробовать встать. Смысла никакого нет, но все же. Не с первой попытки, но это удается сделать. Оцепеневшее тело даже не чувствует утреннего холода в комнате. С кресла берется и надевается махровый халат, шерстяные носки на ногах в это утро позднего октября как никогда кстати. Ковшик. Вода. Плита. Огонь. Ты даже не замечаешь, как и что делаешь, не понимаешь, сколько прошло времени, в какой момент закипела вода, как брал заварочный чайник и сыпал ли сахар. Просто через некоторое время стекло кухонного окна холодит лоб, в то время, как дыхание и теплый пар от свежего чай заставляют его запотеть.

Погода как нельзя лучше отражает реальность и внутреннее состояние. Уже который день мрачный осенний дождь с ветром, который в одночасье сорвал всю листву с деревьев и выложил ее желтым ковром на земле. Раннее октябрьское утро. В свете фонаря с каждым порывом ветра разлетаются дождевые капли. Лужи на дороге пузырятся от нахлынувшей влаги. Дыхание становится едва заметным, вокруг стихли все звуки, как будто уши закрыты отличного качества наушниками. Все замерло. Здесь, в кухне, полная тишина и безмолвие электроприборов будто солидарно с тобой. А за окном беззвучно воет ветер, швыряя капли дождя на сырую землю.

Конец ознакомительного фрагмента.