Холодный викинг
Шрифт:
— Нет! — вскрикнул Торк, но тут же попытался смягчить тон.
— Почему ты продолжаешь настаивать на свадьбе?
— Тогда о чем ты?
Ледяной озноб пробежал по спине Руби.
— Селик предупреждал… что ты так отнесешься к этому, — расстроился Торк.
— Селик! Ты обсуждал это с Селиком! О чем мы, собственно, говорим?
— Станешь моей возлюбленной, вот и все, — выпалил Торк и, заметив сверкнувшую в ее глазах ярость, быстро добавил: — В этом нет бесчестия, Руби. Я буду хорошо обращаться с тобой, куплю
Он замялся.
— Когда надоем тебе? — процедила она сквозь стиснутые зубы.
Уклончивое выражение его лица подсказало правду.
— Ты грязный негодяй! Эгоистическая, самовлюбленная шовинистская свинья!
Слезы внезапно хлынули потоком по щекам, она с трудом повернулась и открыла дверь, намереваясь уйти, но Торк, как был голым, ринулся в коридор за ней. Пьяный придворный, едва выговаривая слова, осведомился:
— Нужна помощь, молодой человек? В моей комнате есть кнут, который поможет смирить непокорную девицу.
Торк, не обращая на него внимания, втянул Руби обратно в комнату.
— Раздевайся и лезь в лохань! — потребовал он. — С меня довольно! Все эти недели я прыгал перед тобой и наделал куда больше глупостей, чем любой мужчина! Хватит! Ты дала много обещаний, но теперь пришло время их выполнить!
— Нет! — вырывалась Руби.
— Тогда я сам все за тебя сделаю.
Руби начала отступать, но Торк притиснул ее к стене, подняв ей руки над головой и прижимаясь к ней бедрами.
— Можешь снять платье сама или я сорву его с тебя? — весело спросил он.
И когда Руби упрямо отказалась, исполнил свою угрозу — одним рывком располосовал платье до самого подола. За платьем последовала сорочка.
Распахнув одежду Руби, он жадно впился взглядом в маленькие груди, распиравшие тонкую ткань черного лифчика, и треугольник волос, едва видимый под прозрачными трусиками. Опустив лямки, он попытался расстегнуть застежку и наконец швырнул Руби на постель лицом вниз, втиснув ее голову в покрывало. Теперь ему удалось расстегнуть лифчик, и он, грубо перевернув Руби, стащил с нее туфли и трусики.
Усевшись на Руби верхом, продолжая удерживать ее руки над головой, Торк вкрадчиво осведомился:
— Ну, а теперь полезешь в воду или я сам вымою тебя?
Слезы, струившиеся по ее лицу, ничуть его не тронули. Руби молча кивнула. Торк вылил четыре ведра грязной воды из окна, не заботясь о тех, кто может оказаться внизу, налил чистую воду в лохань и, не думая о ее скромности, окинул Руби горящими глазами, наблюдая, как она нехотя выполняет его приказ.
— Поспеши! Я не желаю ждать всю ночь, — тихо прорычал Торк.
Руби капризно пождала губы, но сделала, как он велел. Сидя на стуле, придвинутом к самой лохани, он продолжал рассматривать ее, словно огромная кошка, предвкушающая вкусный обед.
— Твои волосы стали длиннее, — заметил он. — Сколько времени уйдет на то, чтобы они достигли плеч?
Руби пожала плечами:
— Год. Как думаешь, — добавила она ехидно, — успеешь ты до тех пор устать от меня?
Торк улыбнулся, отказываясь попадаться на удочку.
— Может быть.
Вымывшись, Руби попросила у него полотенце. Торк послушался, но прежде, подняв ее на ноги, намылил тряпку, лежавшую на краю лохани. Теперь вода доходила ей лишь до колен.
Руби вопросительно уставилась на него с пылающим от смущения лицом.
— Ты не вымылась там, — хрипло пробормотал он, глядя на треугольник внизу ее бедер. — Раздвинь ноги, пока я буду наблюдать. Только помедленнее.
— Нет! — задохнулась Руби, пытаясь выйти из лохани.
— Да, — мягко возразил он и вынудил ее стоять на месте, а потом сам раздвинул ее бедра и вручил ей намыленную тряпку.
— Сделай это, милая.
Она повиновалась, поняв, что сдержанности Торка вот-вот придет конец.
— Теперь я могу вытереться? — выдохнула она.
— Нет, останься на месте.
Торк взял ведро и начал выливать воду из окна. Вскоре воды осталось по щиколотку. Что еще он задумал??
Руби скоро получила ответ, когда Торк, встав перед ней на колени, раздвинул ей ноги пошире, намылил их до самого верха бедер и, коварно улыбаясь, начал брить кинжалом.
— Не смотри так на меня, милая, — выдохнул он. — Это была твоя идея, но я мечтал об этом много дней.
Руби не ответила, но Торк, тихо хмыкнув, продолжал:
— Иногда я брил тебя лежащей с широко расставленными ногами на плоском булыжнике у пруда Дара или на носу корабля, так, что каждая нога покоилась на поручне противоположного борта. Однако моя любимая поза, когда мы оба обнажены и сидим в кресле и твои бедра опираются на подлокотники, а моя плоть чуть касается заветного местечка, а потом я намыливаю тебя…
Руби потеряла дар речи под напором чувственных фантазий. А Торк все продолжал говорить, нежно, вкрадчиво, не прекращая орудовать кинжалом, продолжая брить ее ноги с умением опытного цирюльника. И если иногда волосы его склоненной головы касались сосков ее груди, Руби не могла понять, намеренно он это делает или нет. Она ощущала лишь, что все ее тело жаждало его прикосновений. Руби закусила губу, чтобы не застонать.
— Почему ты дрожишь, милая? — спросил Торк с самодовольным восторгом, проводя острым как бритва лезвием по внутренней стороне ее бедра. — Неужели боишься, что я тебя порежу?
Руби ничего не ответила, не в силах вымолвить слово. И неожиданно кончики пальцев коснулись налившихся кровью складочек между бедер.
Руби задохнулась. Пылающие страстью глаза Торка удивленно раскрылись, пальцы скользнули чуть глубже. Хрипло застонав, он уронил кинжал.
— Ты вся мокрая, — прорычал он.