Холодный зной
Шрифт:
— О, Бэрри, здесь же нужно идти прямо от бара, а потом повернуть налево.
— Нет, я имею в виду в отеле, я вошел не в тот номер.
— Ты так напился, — посочувствовала Фиона. — Как прошел вечер?
— Хорошо, но сейчас у меня все пересохло во рту.
— Еще бы, выпей воды.
— Как ты дошла? — спросил он внезапно.
— Я уже говорила, что здесь простая дорога.
— Ты ни с кем не болтала?
— Только с мистером Дьюном, я встретила его по пути.
— Он в постели с Синьорой, — гордо доложил Бэрри.
— Не может быть. Откуда ты знаешь?
— Я слышал, как они разговаривали, когда проходил мимо их двери.
— И что он говорил?
— Что-то о храме.
— О котором рассказывал днем?
— Как раз о нем. Я думаю, он повторит ей все.
— Боже, — воскликнула Фиона, — ну, разве это не странно?
— Я тебе расскажу более странные вещи, — сказал Бэрри. — Все эти парни в баре, они приехали кто откуда…
— И что?
— Ничего, просто все специально приезжают сюда, чтобы встретиться, классно, да?
— Пойдем спать, завтра у нас должны быть ясные головы, — сказала Фиона.
— О, боже, еще Папа, — произнес Бэрри.
* * *
Кони отдала свой подарок Синьоре. Оказывается, она специально купила диктофон и записала на него всю речь Эйдана.
Синьора была поражена до глубины души.
— Я прямо сейчас положу под подушку, чтобы никого не потревожить, и буду слушать.
— Нет, я с удовольствием послушаю еще раз, — сказала Кони.
Синьора посмотрела на Кони. Казалось, она вся пылала, и ее глаза светились.
— Все в порядке, Констанция?
— Что? О да, абсолютно, Синьора.
Они сели и приготовились слушать. Этот вечер мог изменить их жизни. Действительно ли от сумасшедшей Сиобан исходила реальная опасность? И могла ли Нора вернуться в маленькую деревушку на Сицилии, которая была для нее главным местом на земле столько лет? Кони хотелось знать, что особенного в лекции Эйдана найдет для себя Синьора, а Синьоре очень хотелось спросить Констанцию, не было ли новых известий от человека, приславшего ей неприятное письмо.
Они легли и обсуждали планы на завтрашний день.
— Завтра нам предстоит увидеть Папу, — внезапно сказала Синьора.
— О боже, я совсем забыла, — ответила Кони.
Всем понравилась встреча с Папой. У него был немного болезненный вид, но настроение хорошее. Всем казалось, что он смотрит прямо на них, хотя на площади Святого Петра собрались сотни и сотни людей.
— Я рад, что это не личная встреча, — сказал Лэдди, как будто такое когда-то могло быть возможным. — Так как-то лучше. А то пришлось бы думать, что сказать, чтобы не ударить в грязь лицом.
Лу и Билл Берк отправились выпить пива, и, увидев их, Бэрри присоединился. А Сьюзи и Лиззи сразу купили по мороженому.
— Я надеюсь, вы все будете завтра в хорошей форме на вечеринке у синьора Гаральди, — сказал Лэдди, обращаясь к Кэти и Фран.
В этот момент Лу как раз проходил мимо.
— Боже всемогущий, еще вечеринка, — произнес он, схватившись за голову.
— Синьора? — Эйдан подошел к ней после ленча.
— Это слишком формально, Эйдан, вы иногда называете меня Норой, так лучше.
— Ну…
— Что?
— Как прошла ваша встреча вчера, Нора?
Она на мгновение задумалась.
— Это было интересно, и, несмотря на то что мы были в ресторане, я постаралась остаться трезвой, в отличие почти от всех остальных в нашей группе.
Он улыбнулся:
— А я пошел в бар, чтобы утопить в алкоголе свои печали.
— И какие у вас печали?
— Ну, одна из них та, что вас не было на экскурсии.
Ее лицо засветилось, и она потянулась к своей большой сумке.
— Но я была. Посмотрите, что Констанция сделала для меня. Я слышала все. Я поражена, Эйдан, и все так сильно хлопали вам, всем так понравилось. Это совершенно ясно. Когда мы вернемся, я обязательно куплю себе диктофон.
— Я обязательно повторю все для вас. — Он смотрел на нее с теплотой, и его рука потянулась к ней, но она отстранилась.
— Нет, Эйдан, пожалуйста, не надо, это нечестно. Заставлять меня думать о том, о чем я не должна… ну, будто вы беспокоитесь обо мне и моем будущем.
— Но боже, Синьора, вы знаете, что это так.
— Да, но больше года у нас были совершенно другие отношения, это невозможно. Вы живете со своей семьей, с женой.
— Нет, больше нет, — ответил он.
— Ну, Гранья выходит замуж, но это не меняет дела.
— Меняет, и очень сильно.
— Я не могу вас слушать, Эйдан. Я должна собраться с мыслями, подумать о чем-то другом.
— Они хотят, чтобы вы вернулись на Сицилию, да? — сказал он, и его сердце сжалось.
— Да, хотят.
— Я никогда не спрашивал вас, почему вы уехали.
— Нет.
— И не спрашивал, почему вы жили там так долго. Я никогда не интересовался, не задавал вопросов, но мне хотелось бы знать все.
— Я отвечу, обещаю вам. Но давайте подождем. Не будем говорить об этом здесь, в Риме.
— Ну, если вы не хотите, вы можете уехать на Сицилию, и тогда…
— И что тогда? — Ее голос был мягким.
— И тогда пропадет весь смысл моей жизни, — сказал он, и его глаза наполнились слезами.