Холостая война
Шрифт:
— С камерами что делать? — спросил Касым.
— Себе оставь, — ухмыльнулся Прохор.
— А если в дороге колесо пробьете?
— Как-нибудь и без тебя справимся.
Касым аккуратно укладывал серебристые свертки-коконы внутрь покрышек. Свободного места практически не осталось. Запакованные покрышки надеть на диски при помощи бортировочной машинки уже было невозможно. Она смяла, разорвала бы пакеты. Поэтому работать пришлось вручную.
Владелец СТО пыхтел, обливался потом, подцеплял неподатливую жесткую резину ломиком. Затем он для маскировки присыпал
— Не получается. Тяжелое, — прохрипел Касым.
— Пацаны, пособите ему. Дело-то важное, — наконец-то смилостивился Прохор.
Двое быков легко подняли колесо. Касым завернул гайки. Следом закрепили и остальные колеса.
— Увидишь Али, скажешь, чтобы со мной связался, — предупредил Краб. — А то мы другого человека найти можем. На нем клином свет не сошелся.
Выехать решили, как стемнеет, чтобы преодолеть как можно больше пути ночью, без лишних глаз. Пока же гости устроились отдыхать на тех самых тюках, на которых до них спали люди Назара.
Наджиб лежал, закинув руки за голову, и смотрел прямо над собой — на бетонный потолок с люком. Сквозь щели иногда просыпались тонкие струйки песка. Тусклая лампочка светила над головой. Полки стеллажей отбрасывали причудливые тени.
— Али, — негромко произнес Карим.
Если бы Назар спал, то не услышал бы, а так отозвался, спросил:
— Тебя что-то беспокоит?
— Мы с тобой редко говорим по душам. А это неправильно.
— Почему? — Али приподнялся, оперся на локоть.
Говорили они очень тихо, буквально шептали, чтобы не потревожить спящих носильщиков.
— Моя жизнь зависит от твоих ошибок и успехов. Твоя — от моих, — сказал Наджиб.
— Ты верно заметил. Но за это мы и получаем немалые деньги.
— Нельзя просто так жить. Нельзя просто так бороться, как делаем это мы.
— Я не понимаю тебя. К чему ты клонишь?
— Сейчас поясню. Это как в путешествии, в дороге. Ты должен знать конечную точку, к которой стремишься. Тогда все приобретает смысл. Ты знаешь, продвигаешься к ней или отдаляешься, сколько тебе осталось идти.
— Цель? — наморщил лоб Назар. — Наша цель — борьба с неверными. Я не раз тебе об этом говорил. Если ты стремишься к чему-то другому, то скажи сразу. Между нами не должно быть недомолвок. Мы нанесли ощутимый удар русским. Это и есть продвижение к цели.
— Али, ты можешь обманывать своих людей, даже меня. Но не самого себя. Борьба с неверными — это не цель, а процесс. Ты сам знаешь, что в этой борьбе не может быть победителей. Она длится уже более тысячи лет. В ней могут быть локальные успехи. Но окончиться победой одной из сторон она не может.
— В этом ты прав, — согласился Назар.
— К чему стремишься ты сам? В какую точку хочешь выйти в результате этой борьбы? Мне это важно знать.
— Я мог бы промолчать, — ухмыльнулся Али. — Попробуй
— Я не хочу тебя ни в чем упрекнуть, — осторожно начал Карим. — Но ты копишь деньги. И я их коплю. Деньги — это тоже только средство, но не цель. Их можно копить лишь для одного — для хорошей жизни. Значит, мы собираемся со временем соскочить с того поезда, в котором едем, выйти из дела. Завязать с наркотрафиком, с войной. Ведь так?
Назар медлил с ответом. Наджиб попал в точку. Али не один раз думал о том, что нельзя все время ходить по лезвию бритвы и не порезаться. До сих пор ему везло, а дальше?..
— Да, ты прав. Но к чему этот разговор? — спросил командир.
— Я всегда был предан тебе и хочу, чтобы так же было и впредь. Поэтому я должен тебе доверять. Извини, но я, как разведчик, просчитываю все варианты. Мне пришло в голову то, о чем не хотелось бы говорить, но приходится.
— Не тяни, выкладывай. Мы же договорились побеседовать по душам.
Карим вздохнул. Разговор давался ему тяжело, но следовало выяснить отношения.
— Смотри, что получается. Ты сделал геройский, но безрассудный поступок — напал на российский спецназ и победил. Надо отдать тебе должное. Ты герой, как и мы все. Но теперь русские станут охотиться за нами.
— Ты говоришь очевидные вещи. Я просто использовал удобный случай.
— Я не о том. Я не договорил. В любом поступке есть скрытый смысл. А вдруг ты решил соскочить с поезда именно сейчас? Тоже удобный случай. Ты подставишь меня и носильщиков. Их перебьют русские, а ты уйдешь с деньгами. И не назад, в Афганистан, а в глубину России. Война и твой героизм все спишут. Мол, погиб в боях с неверными. Тебя искать не станут.
Али прищурился, посмотрел на Наджиба и сказал:
— Ты хороший разведчик.
— Скажи мне честно. Я не претендую на те деньги, которые сейчас при тебе. Просто скажи честно, и мы уйдем вместе.
— Должен признаться, я думал об этом. Но честно говорю тебе, что отказался от подобной затеи. Я останусь в деле еще год-два. Потом мы вырвемся отсюда.
— Это точно?
— Клянусь.
— Извини, что завел этот разговор. Но теперь я спокоен. Когда мы выдвигаемся?
— Как только уедут эти русские бандюганы.
— Находиться здесь опасно, — предупредил Карим.
— Не волнуйся. По моей информации, в ближайшие дни нас будут искать в пещерах. Источник сведений надежный. До сих пор все, что он сообщал мне, было правдой.
Глава 9
Лаврухин точно знал, что у бандитов есть свои информаторы среди военных и местного населения, а потому особо не раскрывал свои планы. Единственным человеком, которому он доверял целиком, был полковник ГРУ.
Девять квадроциклов катили не по шоссе и даже не по проселочной дороге, а по тропинке. Подполковник проложил маршрут, исходя из возможностей техники. Так, чтобы навстречу не попалось ни одной машины. До поселка, в котором располагалась станция технического обслуживания, оставалось около десяти минут ходу.