Холостяк
Шрифт:
– Это не хрень, я, действительно, болен, - сказал обиженно Антон и отвернулся к стене.
– Понятно, какой-то очередной новый бзик, - заключил Никита.
– Антон, а может ты того? – предположил Герман.
– Чего того? – не понял Антон.
– Ну того… решил откосить, и не идти завтра на работу в офис. Помнится, ты обещал отцу выйти на работу…
– Герман, ты офанарел?! – вспылил Антон. – Что ты несешь! Говорю же, я болен! Болен…
– Чем? – ехидно улыбнулся Никита. – Вся эта история с мнимым больным начинала выводить его из терпения.
– На глупые вопросы не отвечаю! – сказал с достоинством тяжело больного человека Антон. – Я между прочим, могу умереть…
– О, боже, я этого больше не выдержу! – закричал Никита и выбежал на кухню.
Антон страдальчески посмотрел на Германа: - Герман, друг, ну ты же мне веришь.
Герман не торопился с ответом. Ситуация была необычная, он первый раз видел Антона больным, Герман не знал, как реагировать на случившееся.
– Вы думаете с Никитой, что я притворяюсь, чтобы не идти завтра на работу, – крайне обиженно сказал Антон. – Тогда скажи, почему я валяюсь в кровати? Можно же было просто позвонить в офис и сказать, что я заболел и все!
– Логично! – согласился Герман. – С этим не поспоришь… Постой, я не могу понять, как ты определил, что ты болен? Ты что доктора вызывал?
– Увы, друг! Я сам узнал об этом…
– Откуда? – спросил заинтригованно Герман.
– Из телевизора… там была реклама сердечного препарата…
– Ну, теперь понятно! – съязвил Никита. Он только что вошел в комнату. Он протянул чашку Антону: - На выпей пока сладкого чая с лимоном, говорят, успокаивает…
Антон с благодарностью посмотрел на друга и стал пить чай. Никита и Герман молчали, каждый думал о своем. Наконец, Никита нарушил молчание первым:
– Антон, я никогда не думал, что ты такой мнительный.
– Нет, ты подожди, Никита! – быстро заговорил Герман. – Может быть, Антон на самом деле болен. Ему нужны срочно лекарства.
Герман был очень трогательным, выступая в защиту Антона, Антон с благодарностью посмотрел на друга и сказал:
– В такие трудные минуты жизни так важно понимание окружающих тебя людей…
Никита не дал договорить Антону и строго спросил:
– Купить лекарства, говорите?! А на какие шишы, спрашивается! Деньги тю-тю, ушли, мне зарплату выдают только овсянкой, а лекарства сейчас очень дорогие.
– С этим не поспоришь! – согласился Герман.
– Может, заложить в ломбард ноутбук Германа? – страдальческим голосом сказал Антон.
– Еще чего?!
– вспылил Герман. – Ты меня извини, Антон. Ты мне друг, но ноутбук дороже! Заложи лучше в ломбард свои дорогие часы.
– Я их уже заложил в ломбард…
– Это когда это? – очень удивился Никита.
– Когда мы шумно гуляли на прошлой неделе в ресторане «Три богатыря». Не плохо тогда посидели…
– Да, шумно погуляли, - резюмировал Никита. – Ну, ты отдыхай, Антон, а мы с Германом пойдем на кухню ужин готовить. Кстати, что тебе приготовить.
– Омлет с ветчиной, - слабым голосом сказал Антон.
«Ишь ты, омлет с ветчиной ему подавай! У Антона губа не дура!» - ворчал по дороге на кухню Герман. «Может, он того… действительно болен?» - предположил Никита. «Может, и болен, только зачем сразу закладывать мой ноутбук в ломбард?!» - продолжал возмущаться Герман. На кухне составили консилиум, шумно обсуждая диагноз Антона и как поступить в данном случае. Никита предложил сообщить о случившемся родителям Антона, Герман не возражал.
На следующий день к Антону с самого утра началось паломничество. Первой пришла домработница Герасимовых тетя Глаша. Она пришла с полными пакетами домашней еды, «чтобы побаловать разными разносолами больного Антошу», как выразилась сама тетя Глаша. Она похлопотала возле Антона и ушла. Затем приехал водитель Герасимовых Толик. Он внимательно посмотрел на Антона, задал ему несколько наводящих вопросов, потом спросил, что Антону нужно. На что Антон слабо махнул рукой и произнес трагическим голосом: «Видишь, страдаю я, болею… Мне уже ничего не нужно. Возможно, я даже умру… Болезнь подтачивает мои силы изнутри…» На такую глубокомысленную речь Толик сказал: «Ага!» и уехал. Потом приехал сам Владислав Петрович Герасимов. Отец уговаривал сына прекратить разыгрывать эту комедию, взяться за ум, и идти на работу, на крайний случай, вернуться домой, там ему окажут помощь лучшие врачи. Но Антон только отмахнулся от слов отца, сказав, что «ему уже ничего не поможет», и отвернулся к стене.
Владислав Петрович на цыпочках вышел из комнаты сны и направился на кухню, где его поджидали Никита и Герман.
– Давно это с ним? – спросил старший Герасимов.
– Как деньги кончились! – сказал Герман.
– Понятно, а поконкретней можно…
– Со вчерашнего дня, - сказал Никита, - как посмотрел телевизор днем, так и свихнулся. Видно, крутили какую-то рекламу про лекарства и про болезни.
– Он у меня такой мнительный! – пожалел сына Владислав Петрович.
– Это точно! – согласился Никита.
– Думаю, надо вызывать врачей, - сказал Владислав Петрович. – Лучших врачей! Мне для сына ничего не жалко.
– Знамо дело! – кивнул головой Никита. Потом он подумал и добавил:
– Нам бы для начала денег бы немножко… ну, вы понимаете, Владислав Петрович, - виновато улыбнулся Никита, - на продукты, а то совсем пустой холодильник…
– Это точно! Есть нечего, - сказал с готовностью Герман. – Одна овсянка осталась. – Герман деловито шмыгнул носом и сказал: - Неделю почти сидим на одной овсянке…
– Бедные вы мои! Как же вы живете? – посочувствовал Владислав Петрович и достал из кармана толстый бумажник. Шелест купюр заставил оживиться упавших духом и Никиту, и Германа. Даже Антона слова отца не оставили равнодушным. Он все слышал, весь разговор на кухне. Тронутый до глубины души заботой отца, Антон сказал: - Спасибо, папа, что не оставил нас в беде!
– А то! – сказал Владислав Петрович. – Что мы чужие люди. Обращайтесь, если что…
Через несколько дней Антон поправился, он встал с кровати, распахнул окно и принялся энергично делать зарядку. Хандры как ни бывало, он стал, как и прежде, весел и бодр, но только с тех самых пор Антон перестал смотреть рекламу по телевизору, какая бы яркая и увлекательная она ни была!