Шрифт:
Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России (2012–2018 годы)»
1
За окном притулился унылый сентябрьский вечер. Люди занимались обычными житейскими делами – выпивали, ругались, неутомимо смотрели телевизор, гуляли на свежем воздухе, делали покупки. Не все могли позволить себе расслабиться. В одном весьма добротном помещении, втиснутом в солидное здание, расположенное в центре не столь далекого от Москвы города, проходил крайне важный разговор. Присутствовало четверо, в строгих костюмах, при галстуках. Они расположились в удобных кожаных
– Коммунисты – наши главные соперники. Все остальные шансов не имеют. И Демин – тоже. А Квасов имеет. – Григорий, так звали молодого человека, умело выдержал паузу. – Дело не в Квасове. Скучный, заурядный человек. Толстый до безобразия, говорить не умеет. Дело в избирателях. Сторонники КПРФ проголосуют за того, на кого укажет партия. Так что шансы у Квасова предпочтительные. Однако, есть проект, призванный поставить нашему главному конкуренту подножку, отнять у Квасова достаточно большое число голосов. А значит, всерьез повысить ваш шанс. – Учтивый жест был адресован занимавшему кресло напротив мужчине. – Замысел такой: находим человека, который, будучи ярым коммунистом, ругает их. За то, что зажрались, забыли про Ленина и так далее. Этакий homo-commy. Вытаскиваем его на выборы, даем трибуну. Ему поверят. Он – коммунист, а не какой-нибудь богатенький демократ. Имеет право на критику.
Мужчина, сидевший перед Григорием, непомерно массивный, с тяжелым подбородком, не менее тяжелым взглядом и демонстративно пренебрежительным выражением на лице, лениво поинтересовался:
– И где взять такого?
– Есть на примете подходящая кандидатура. Начальник цеха металлолома на одном из местных заводов. Кузьмин. Коммунист, но при этом ругает Зюганова, партийную верхушку, здешних коммунистических начальников. Именно такой нам нужен.
– Ты откуда знаешь?
– Успел выяснить.
– Всё ты успеваешь… – Явное одобрение звучало в начальственном голосе. – Ну так поговори с ним.
– Проблема не в том, чтобы поговорить.
– А в чем?
– Деньги. Проект стоит минимум сто пятьдесят тысяч зеленых. Лучше – сто семьдесят. А еще лучше – двести. Результат будет выше.
Мыслительная работа вызвала паузу, которая закончилась спокойным, уверенным кивком самой важной в помещении головы, а следом прозвучало:
– Дам.
– Сколько?
– Сто.
– Мало. Минимум сто пятьдесят. Лучше сто семьдесят.
– Сто двадцать. И покажи смету.
Григорий состроил кислую физиономию – к чему лишняя работа?
– Ладно. Завтра. Но вы учтите: говорить об этом проекте никому не стоит. Иначе всё сорвется. И даже по нам ударит.
– Не дурак. Понимаю… Виски будешь? – Григорий кивнул. Самая важная голова повернулась к сидевшему рядом человеку, доселе не проронившему ни звука. – Давай, обеспечь нам вискаря…
2
Любовью они занимались в складском помещении. В конце рабочего дня, когда исчезали немногочисленные рабочие. В углу стоял топчан, укрытый старым матрасом. На нем все и происходило. Потом, когда лежали, – он на спине, а она, прижавшись к нему, положив голову на его руку, – говорили о жизни, о том, что происходит в городе, в стране. Он частенько повторял: «Валентина, ты умная. И ход мыслей у тебя правильный». Так он сказал и в этот раз.
– Валентина, ты умная. И ход мыслей у тебя правильный. – А потом продолжил. –
– Зачем мне народ? Главное, чтобы ты любил.
– Я-то люблю. А если еще народ полюбит, разве плохо?
Она кивнула в знак согласия. Чтобы не спорить с ним. Хочется ему в это верить, пусть верит. Она любила его, и ей было приятно, что он думает о том, как сделать ее знаменитой. Но сама идея не захватила ее. Москва, депутаты в дорогих одеждах с холеными физиономиями – все это казалось нереальным, невозможным, существующим только в телевизоре. Чтобы показать в новостях и вновь спрятать до следующего вечера.
Он был красив – стройный, худощавый, решительный. Черные волосы, хотя недавно разменял пятый десяток. Она была моложе на двадцать два года, но это не мешало ни ей, ни ему.
Как он говорил! Красиво, убежденно. Она обожала слушать его.
– Коммунизм воплощает в себе идеалы, о которых испокон веку мечтало человечество: справедливость, равенство, заботу о людях. Не получилось все это осуществить в Советском Союзе. Безмерно жаль, но не вышло. Только ты пойми, опыт СССР вовсе не доказывает, что коммунизм невозможен. Между прочим, все то положительное, что есть в западных странах, ну… мощные социальные гарантии, сильные профсоюзы, все это появилось только благодаря СССР. Потому что испугались, поняли, что этим нельзя пренебрегать…
Она могла слушать его часами. Она чувствовала – все, что он говорит, правда. Вот она, простой кладовщик. Зарплата небольшая, так ведь и ту постоянно задерживают. Говорят, денег нет. А директор новую «Ауди» себе купил и разъезжает. Такого она понять не могла. Был у нее муж, три года вместе прожили. Пил, но в меру. Деньги домой приносил. А потом ушел к другой. Ни с того, ни с сего. И что теперь? А на ней еще мама, которая ходит с трудом и у которой пенсия просто смешная.
Она верила ему. Он казался надежным, знающим, очень умным. Непохожим на других. По крайней мере, в том городе, где они жили.
Их город был не столь уж маленьким – четверть миллиона жителей. А сколько заводов. И каких! Работавших на оборону. Прежде, в советские времена, город снабжали по московским стандартам. Почище областной столицы. К ним за продуктами и товарами приезжали со всей округи. Им завидовали. А они посматривали на приезжих свысока и немного ревниво – сколько можно жить за их счет?.. Все это зацепилось за прошлое, там и осталось. Теперь на огромных заводах едва теплилась жизнь, рабочие, инженеры, технологи получали нищенские деньги. Будущее казалось бесполезным, напрочь лишенным надежды.
– Толя, – прозвучало в тишине склада. – Скажи, а ты ее совсем разлюбил?
– Кого? – спокойно поинтересовался он.
– Лену.
Пять лет назад от него ушла жена. Поначалу он переживал – неприятно, когда бросают тебя. Да и неохота менять устоявшийся уклад жизни. Потом успокоился. Приноровился. Нашел выгоды в новом положении. Что ему продолжало мешать – соседство с бывшей женой. Она проживала с новым супругом в одной из комнат их квартиры. А в другой обитал он с сыном. Конфликтов между ним и новым супругом не было – они даже выпивали порой. А вот Елена… Как все-таки меняются отношения между людьми. Шестнадцать лет назад он боготворил эту женщину. Мир казался удивительным, невероятно волнение теснило грудь, когда он был с ней. И Елена светилась радостью, охотно принимала его ухаживания. А теперь? Она презирает его. Он – нет. В нем не было презрения. Как и ненависти. Но и любви не осталось ни капельки. Чужой человек, совсем чужой, хотя у них оставалось то, что объединяет – сын.