Хомопанк
Шрифт:
Девушка добралась до последней картины, которую она принесла с отбора, – той, на которой был изображен Аргус. Она собиралась разрезать ее, уничтожить, не оставить ничего, чтобы можно было бы, как пазл, сложить. Но не смогла. Просто не смогла. Это было не совсем ее произведение – в красках на холсте Аргус продолжал жить.
Рыдая, она пошла в туалет, встала около раковины, посмотрела в зеркало: распухшее от слез лицо, красные глаза.
– Спокойно, Римма, – сказала она себе. – Ты получила свой шанс. Так бывает, такое случается. Ты с гордостью вступишь в Цикл, поняла? – Девушка внимательно посмотрела на свое отражение. – Ты сделала всё, что смогла,
Сообщение о том, что ей необходимо явиться на подземный этаж для Ухода, пришло на следующий день. К этому моменту Римма успокоилась окончательно: она приняла свою судьбу. Ведь… она сделала всё правильно: жила по совести, никого не обижала, не предавала, занималась тем, что ей нравилось. Сделала всё, что от нее зависит, чтобы доказать свою полезность. Она будет образцовым кандидатом до конца. Вселенная позаботится о ней. И, в конечном счете, она вернется в мир людей, но уже в другом воплощении. Спустя много-много лет. Ее польза, как социального существа, закончилась, но ее телу еще предстоит внести свою лепту в развитие планеты и цивилизации в целом.
Так называемые «друзья» не стали провожать ее, как Римма провожала Мару, – все были занятыми своими делами, готовились к своим отборам.
Девушка не заставила Систему ждать: она не мешкая спустилась на подземный этаж, в помещение, где ее и других бесполезных ждали роботы с инъекциями. Ри прекрасно помнила, какую именно кушетку выбрала Мара, и выбрала ее же, легла. Она вспомнила спокойствие Аргуса, и начала считать удары сердца.
Все мы думаем, что уж нас это не коснется; что мы лучше остальных, удачливее и успешнее.
Раз – робот взял со стола шприц; два – погрузил шприц в ампулу; три – наполнил шприц; четыре – слегка постучал по нему; пять – из шприца брызнули капли препарата; шесть, семь, восемь, девять, десять – робот приближается, готовый сделать инъекцию.
Римма вытянула руку, закрыла глаза. Она просто уснет, просто уснет, всё будет хорошо. Девушка чувствовала – робот взял ее за запястье, игла, словно дыхание смерти, приближалась.
По расчетам Ри к этому моменту всё должно было быть кончено, но она почему-то была жива. Девушка открыла глаза, посмотрела на робота – он застыл, словно обрабатывал поступающую в процессор информацию.
– Что такое? – спросила Римма.
– Система сообщает, что ты прошла отбор.
– Что?!
Глава 3. Стив
Робот Ханс спешил в рабочий кабинет к хозяину. Открыл дверь и, застав Сильного за работой с голографическими данными, висящими в воздухе, извинился.
– Я просил меня не отвлекать, – раздраженно бросил мужчина.
– Сэр, кажется, около озера Лакаб произошел инцидент.
Стив забеспокоился: там находились самые крупные посевы сельскохозяйственной продукции – плодородная земля, чистая вода, свежий воздух, передовые автоматизированные технологии заботы о растениях – продукция высшего качества.
– Рассказывай.
– Управляющий просит вас явиться. Сказал, что не может о таком написать по электронной почте.
– Набери его.
Помощник достал телефон, набрал номер, протянул Стиву.
– Что там, Иси?
– Сэр, добрый день. Ханс вам передал, хорошо. Я… не могу рассказать об этом по телефону, пожалуйста, приезжайте как сможете.
– Да что случилось? – возмутился Стив.
– Это… связано с роботами.
– Прекрасно. С товаром всё в порядке?
– Да, да, не переживайте. Всё хорошо.
Стив отключился, недовольно посмотрел на Ханса.
– Почему такая спешка, не понимаю, – развел руками мужчина.
– Не знаю, сэр.
Делать было нечего – пришлось срочно вылетать.
Лакаб – красивейшее пресноводное озеро, расположенное вдоль сопок, за которыми брал свое начало Великий горный хребет. Крупных городов, отходы жизнедеятельности которых могли бы испортить окружающую среду, в Старую эру здесь не построили, потому земля оказалась необычайно плодородной. Здесь же, на огражденном предприятии, очень бережно, с особой заботой и любовью, выращивал свою продукцию Стив – все виды овощей, некоторые фрукты – полезные, свежие и сочные. Ряды теплиц тянулись от озера по равнине – работали там специальные, пожалуй, лучшие по современным меркам, роботы, а следил за всем управляющий Стива – Иси – мужчина поистине преданный делу, заботящийся о земле, как о чем-то совершенно сокровенном.
Иси в потертой рабочей форме встречал прилетевшего на вертолете Стива – подтянутого, несмотря на солидный возраст, мужчину с усталыми глазами:
– Что случилось? Рассказывай.
Но управляющий молча повел начальника за собой: они шли по теплицам вдоль рядов созревающих овощей, миновали грядки зелени, пересекли цех сборки и упаковки, дойдя до корпуса, где складировались запасные части для машин. Иси показал на неподвижного робота, лежащего среди кучи металла и пластика.
– Он сломался и пошел в лес, там его обнаружил селянин: починил и привел обратно.
– Что с ним случилось?
– Можно будет сказать только после диагностики – я уже изъял чип.
– А ворота, через которые он вышел? Они были открыты?
– В этот момент с объекта выезжали груженные продукцией машины, а я находился в своем кабинете.
– Кто такой этот человек, который нашел робота? – поинтересовался Стив.
– Кузнец.
– Кузнец?
– Да. Он живет один – селяне из ближайшей деревни сами к нему приходят.
Стив задумался: Иси, конечно, преувеличил, ситуация некритичная, но мужчина прав, что настоял на его приезде, – с этим кузнецом надо поговорить.
Селяне и Сильные контактировали довольно редко – два мира настолько отдалились друг от друга, что казались разными народами. Разве что отдельные личности, вроде Матиаса, любили проводить с селянами время: писатель черпал у, как он сам утверждал, «глубинного народа» свое вдохновение.
Селяне – те, кто в свое время ушли из городов осваивать собственное хозяйство, – это люди, отказавшиеся жить в договоре, называемом «государством», которое в итоге превратилось в рабовладение, где одни – принуждали, а другие – подчинялись и не более. Формироваться эта социальная группа начала еще в Старую эру, когда люди, уставшие от социальный несправедливости, решившие стать хозяевами своей жизни, строили или выкупали дома в деревнях, селах, поселках и иных небольших поселениях, где жили за счет сельского хозяйства. Они хоть и догадывались о том, что происходило все эти тридцать лет, называемые Сильными «переходными» годами, в «большом мире», но не пускались в размышления. Они не стремились к несметным богатствам, и уж тем более не хотели вступать в схватку с Сильными. Их устраивал простой уклад жизни, поэтому никакой опасности для Сильных с их передовыми технологиями селяне не представляли. В конце концов, их всегда можно убрать по-тихому – к сопротивлению селяне способны не были. Если не переходить дорогу Сильным, ты в безопасности.