Хомут на лебединую шею
Шрифт:
– Так это Кукина была? – догадалась Гутя.
– Ну, в общем, да. Хотя фамилия у нее несколько другая, ну да ведь это не так уж важно.
– А как же она узнала, что убили не Фому, а Псова? Она ведь говорила, что она с Псовым жила.
– Ну, женщина тоже не наобум перла. Она сначала поговорила с бабушками возле вашего подъезда, а те ей доложили, что знали. В частности, поведали и о том, какой тарарам был у Неверовых недавно ночью, что приезжала милиция и речь шла о каком-то Псове, которого якобы прикончили на балконе у Неверовых. Ну, а дальше уже школа актерского мастерства, – пояснил Олег Петрович.
А потом началось самое неожиданное.
– Подождите… Как это по ночам? – не поняла Варя. – Он у нас каждый вечер отправлялся к себе домой.
Кареев хитро ухмылялся в усы, а Аллочка быстро наливалась брусничным румянцем.
– Эт-то что за но-во-сти?! – по слогам шипела взбешенная Гутя. – Алиссия! Так ты что?.. Ты его на ночь у нас оставляла?!
– Оставляла… Скажешь тоже… Сам он оставался, никак выпроводить не могла. – От стыда Аллочка уткнулась в свою пышную грудь носом. Ах, и зачем это выяснилось сейчас, при Карееве! Позорище! – Да он не часто же… так… иногда…
– То-то мне мужики по ночам мерещились, – расхохоталась Варька. – А я уже думала – эротические сны!
– Если мужик снится, значит, мальчик родится, – торопливо перекинулась на другую тему тетушка.
– Может, и мальчик, годика через два, – усмехнулась Варька.
– Ну что там дальше? – передвинулась Гутя поближе к Карееву и тронула его за колено. – Продолжайте, прошу вас.
– Так что ж продолжать. Дальше ясно – Толик ничего в тайнике не нашел.
Честно говоря, он и тайника-то не отыскал. У Мотина Анатолия Иннокентьевича не было ни могучих умственных способностей для этого, ни огромного желания. Худоногов говорил ему что-то про стол, но Толик не додумался, что надо крышку отрывать, он просто перерыл все полки. Естественно, ничего не нашел, а личной инициативы у него совсем не водилось. Деньги ему, конечно, не помешали бы, но горбатиться за них как проклятый он не собирался.
Худоногов жил на пределе нервного срыва. Время идет, деньги уплывают – выясняется, что Аллочка, а следовательно, и остальные члены семьи получили состояние! Откуда? Адам Антипович достаточно хорошо изучил эту семью – просто так деньги появиться у них не могли. Значит, врач все-таки нашел применение пробирке?! Худоногов просто звереет. Толик решает помочь незадачливому компаньону и вырулить ситуацию по-своему. Он решает одним махом избавиться от Фомы и его жены Вареньки, жениться на ком-то из сестер и прибрать состояние к рукам на законном основании. При этом ему не нужно оружие, он просто приводит тормоза «Жигулей» в нерабочее состояние, благо, доступ к любым ключам свободный, в том числе и ключу от гаража, вон он, на гвоздике висит, в коридоре. Но, видимо, у Фомы могучий ангел-хранитель, на этот раз сам же Толик эти тормоза и ремонтирует.
– Ага! Помню! Это я его тогда толкала за руль Фомкиной машины, а он упирался, – вспомнила Аллочка. – Не хотел ехать убиваться, сволочь! А ты, Фома, на меня еще и ревел бегемотом. Запиши в своем ежедневничке, желательно на каждой страничке – это я тебе жизнь спасла!
Однако Худоногов не одобрил плана помощника, негодовал
– Опять же я его обезвредила, – снова встряла Аллочка.
– Да уж, Толик Мотин – созданее крайне невезучее, – кивнул Кареев.
– Да просто глупое создание, – не согласился Фома. – Такую вещь в кармане таскал, а куртку как следует даже повесить не мог.
– Как бы там ни было, у него не получилось ни застрелить, ни отравить вас. Кстати, этот яд, который мы нашли у него в склянке, вполне мог отправить на тот свет всех нас, а после и самого Толика, у Худоногова уже были мысли избавиться от Мотина. Мужик много знал, очень много, а молчать не умел. Случись лишняя рюмка – он бы и про Серову рассказал, и про Поганкина.
– А чем это Серова им помешала? – спросила Варя.
Кареев затянулся уже неизвестно какой по счету сигаретой и продолжал.
Серовой и в самом деле очень приглянулся молодой хирург. Вместе с Поганкиным, который для нее готов был таскаться за кем угодно, они висели на хвосте у Фомы не один день, и девчонка заметила, что Неверов интересует не только ее, а еще и некоего мужчину, который разъезжал за Фомой на такси. Все мысли у девицы были заняты только любовными историями, поэтому единственное, о чем она беспокоилась, – чтобы Фома не принадлежал к мужчинам нетрадиционной ориентации. Девчонка, как могла, стала узнавать, что за мужик каждый раз провожает машину Неверова. Она через таксопарк встретилась с таксистом – Худоногов каждый раз вызывал одного и того же – и провела не совсем умелую беседу, после которой, в следующий раз, водитель Худоногову заявил:
– А чего это вами подозрительные дамы интересуются?
– Что за дамы? – напружинился тот.
– Да вот, телефон написала, видите? Просила, если что про вас любопытное узнаю – сразу ей звонить.
Худоногов по этому телефону ее и нашел. Вернее, сначала позвонил, она пришла, а его нет. Ему и не надо было с ней встречаться, он просто проводил ее до дома, чтобы в один далеко не прекрасный день лишить девчонку жизни. Но потом прибегает Толик и с дрожью в коленях сообщает, что разъезжала девица вместе с одним из своих поклонников – с Поганкиным. Надо думать, что тот тоже в курсе всех событий. Теперь уже Худоногов поджидает жертву вместе с Толиком.
– Ну, а дальше вам все известно, – выпустил последнее облачко Кареев и затушил сигарету.
– Нет, не все, – задумчиво почесал переносицу Фома. – А почему он ни разу не подумал, что Луков может его элементарно кинуть?
Кареев усмехнулся в усы.
– Понимаешь ли, Фома Леонидович, есть у нашего человека такая черта – как только он встречает в имущих слоях хоть мало-мальски знакомое лицо, так немедленно решает, что именно это лицо и поможет ему выбраться из трясины. Увидят миллионера и, пусть он хоть нашему забору двоюродный плетень будет, свято верят, что этот не обманет! Нет! Свой ведь в доску! Не спорю, часто я встречал среди состоятельных лиц весьма надежных товарищей, но бывали и такие, которые за грош родных отца с матерью продадут. А что уж говорить о каком-то детсадовском друге. Вот так с Худоноговым получилось.