Хорал забвения
Шрифт:
Только теперь Майкл вспомнил о книге, которую оставил в своем доме.
— Вперед! — Спарт побежала первая.
Завидев всадников, Майкл инстинктивно начал разбрасывать тени. Спарт превратилась в целую толпу. Кони остановились и, поднявшись на дыбы, пронзительно заржали. Майкл не прислушивался к проклятиям седоков.
Потом Майкл и Спарт бежали по пустынной заснеженной дороге к Полугороду. В просветах между облаков появились звезды. Дымом здесь не пахло. Спарт не снижала темпа, и Майкл поспевал за ней с трудом.
В Полугороде, который казался совершенно безлюдным, Спарт перешла на шаг. Она поглядывала попеременно на пустые здания и на Майкла, очевидно желая обратить его внимание на отсутствие жителей.
— Где они все? — спросил Майкл.
— Будут служить Адонне. Кроме тех, кто спасся.
Вот что означало завывание, которое слышал Майкл: налет метеоралей. Соглашение Журавлих с сидхами воздуха нарушено. В такой ситуации Майкл не мог себе позволить бегство из Царства. Это казалось ему недостойным.
— Я не могу уйти, — заявил он. — Нужно разыскать Элевт. Я должен помочь.
— Только попадешься всадникам и разделишь судьбу остальных. Если уйдешь, может, и поможешь… извне.
Она чего-то недоговаривала, — впрочем, несколько недель назад Майкл не почувствовал бы этого. Именно благодаря Спарт он приобрел такую чувствительность.
— К тому же Элевт ты не найдешь. Она умерла.
Кому-кому, а Спарт приходилось верить. У Майкла мучительно сжалось сердце.
— Она сделала все, что смогла, — добавила Спарт. — И, в общем, неплохо потрудилась.
Когда они приближались к пригорку, у Майкла в глазах стояли слезы. Хижина Журавлих осталась невредимой, но его домик превратился в развалины. Жилище Бири исчезло бесследно. Порывшись в куче досок, Майкл отыскал свою книгу — она нисколько не пострадала — и сунул в карман.
Перед ним появились Нэр и Кум. Майкл отвел глаза. Ему нечего было сказать, он даже не знал, о чем думать.
— Торопись, ты пуст, — заявила Нэр.
— Ананна, — проговорила Кум по-каскарски. — Ты готов. Сейчас или никогда.
Спарт сочувственно улыбнулась.
— Ты пройдешь долину и разыщешь Изомага, но сначала запомни вот что. Необходимо избавиться от всего, что ты ненавидишь в себе самом.
— Как это?
— Если в тебе есть какая-то черта, которую не любишь, от нее можно освободиться. В тебе живет еще слишком много разных людей. Но иногда они могут сослужить добрую службу. Пожертвуй ими. Когда встретишь настоящую опасность, преврати одну из своих неприятных сущностей в тень. И отбрось. Она станет реальной, осязаемой. И умрет за тебя.
— Ты это можешь, мы — нет, — добавила Нэр. Кум кивнула.
— А куда идти, когда я пересеку долину?
Нэр покосилась на Спарт.
— Скажи ему все.
— Берегом реки до моря, — ответила Спарт. — И не удаляйся от нее, как бы она ни петляла.
— А с вами что будет? — спросил Майкл.
Нэр и Кум уже исчезли. Кажется, он помнил, как они удалялись, но весьма смутно. Спарт поднесла ладонь к его лицу.
— Внутренняя речь, внешнее видение. Ты ими овладеешь, когда будешь готов. Это наши дары. Цени их. Мы редко бываем щедрыми.
Она тоже исчезла. Майкл оглянулся посмотреть, не бегут ли Журавлихи по склону, но никого не увидел. На пригорке он был один. Только пыль, гнилые палки, груды камней, разбитая ступа и несколько осколков стекла напоминали о существовании хижины Журавлих.
Глава двадцать пятая
Граница между Землями Пакта и Проклятой долиной теперь прочерчивалась не так резко, как прежде. Майкл подозревал, что мертвое кольцо вокруг Земель Пакта сжимается, и скоро они прекратят свое существование.
Он стоял на вершине холма неподалеку от реки и смотрел, как по заиндевелой траве ползут смутно различимые тучи красного, серого и бурого дыма.
Там, где граница проходила по реке, завихрения похожих на кровь струй оставили розовую пену на льду и берегах.
Без сани и оружия, с одной лишь палкой, Майкл и впрямь чувствовал себя пустым: пустые руки, пустая душа. Уходя с пригорока Журавлих, он ненавидел себя, но теперь даже это прошло. Осталась пара глаз над огромной пустыней в сердце. Исчезли проблемы, свойственные юности, но исчезли и ее идеалы; сгинули все запреты и вся романтика.
Майкл спустился с холма и пересек неясную границу. Чем дальше проникал он в Проклятую долину, тем больше его удивляла тишина. Звучали только его шаги, приглушенные пылью. Не было ни малейшего ветерка, и пыль сразу оседала. Зима сюда, похоже, не заглядывала. Оранжевый утренний свет кое-где вибрировал, словно воздух уподобился натянутой струне.
С быстрого шага Майкл перешел на бег. Он миновал буроватые лужи и дымящиеся расщелины, обогнул оплавленный скальный останец. По останцу скользили крошечные продолговатые тени.
Через час путь ему преградил каньон шириной около девяноста ярдов. От его края отделялись подобно страницам поставленной ребром книги тонкие и прозрачные пластины камня. По дну расстелился слой песка, на нем через равные промежутки виднелись конические углубления, словно отпечатки гигантских острых каблуков.
Некоторое время Майкл шел вдоль края пропасти, надеясь обнаружить какую-нибудь переправу. Песчаное дно на глубине добрых двадцати пяти футов выглядело подозрительно, и каньон, казалось, не имел конца. Нетерпение Майкла росло и наконец одержало верх над осторожностью. Он для пробы пнул каменные пластины. Несильного удара хватило, чтобы разбить их. Пришлось повозиться, но Майклу удалось сделать ступенки до самого дна.