Хорал забвения
Шрифт:
— Да, — согласился Майкл. — Я до сих пор ни одного не видел.
— Вот именно. Заходите. Коня оставьте здесь. Мои слуги о нем позаботятся.
Майкл похлопал коня по крупу и последовал за Линь Пяо Таем в дом.
Вторые ворота затворились за Майклом сами собой. За ними оказался еще один фонтан. Снаружи гладкая чаша была из чистого гагата, а внутренняя облицовка и дно — из фарфора. Подсветку обеспечивали золотистые свечи в стеклянных цилиндрах, расположенных по краю бассейна. В прозрачной воде плавали золотые рыбки, их чешуя сверкала и отражалась в мраморе. Линь Пяо Тай вошел в темный коридор и поманил за собой Майкла.
— Пойдемте.
Майкл прошел до конца коридора.
— Добро пожаловать в мой дом, Майкл, если позволите вас так называть.
Майкл оглядел большую комнату. Футов двадцать, не меньше, до потолка из красивого желтого дерева с резными изображениями птиц и рыб. Стены целиком закрыты холстами с изображениями лесов, лугов и гор; холсты натянуты на черные и темно-коричневые рамы и служат дверцами встроенных шкафов.
— Вы, должно быть, голодны. — Линь Пяо Тай подобрал полы халата и босой ногой передвинул на полу соломенную циновку. Под ней оказалось углубление с низким столиком посередине и несколькими подушками по краям.
— Слуги принесут еду — человеческую еду, но без мяса. И чай. Садитесь, пожалуйста.
Майкл опустился на подушку и ощутил приятное тепло, оно исходило из-под стола, от глиняного горшка с угольями.
Линь Пяо Тай сел, сложив ноги по-восточному и прикрыв их полами халата, отчего стал похож на куклу.
— Вы, вероятно, приехали издалека?
Майкл не видел причин что-либо скрывать.
— Из Проклятой долины, — ответил он.
— Не слышал о такой… Ах, да! Вспомнил. Там теперь держат людей. Прежде они бродили, где хотели.
Внимание Майкла привлекли появившиеся в комнате существа в черных одеждах, ростом не более четырех футов, худощавые, с необычными золотистыми лицами, не то мужскими, не то женскими. Их руки обладали удивительной гибкостью. Роботы? Спросить об этом или проникнуть в ауру Линь Пяо Майкл не решался, боялся показаться невежливым.
Слуги принесли подносы с кушаньями и чайники с горячим чаем, беззвучно поставили на стол и с поклонами удалились. Майкл попробовал желеобразного печенья, оно оказалось довольно сладким и приятным на вкус.
— Очень вкусно, — похвалил он.
Линь Пяо налил ему чаю.
— Наверно, Земли Пакта уже исчезли, — заметил Майкл.
Он испытывал замечательный покой, это ощущение возникло еще раньше, когда он только спустился в долину. Да почему бы и нет, в конце концов? Здесь так уютно, так красиво, и некого бояться…
— Я догадывался, что этим кончится. Вы, люди, простите за откровенность, слишком беспокойны. В прошлом я имел дело с людьми. Впрочем, доводилось общаться и с сидхами, и я, сказать по правде, предпочитаю людей. — Линь Пяо улыбнулся. — Похоже, вы не знаете, кто я. Вам ясно, что я не сидх… но и не человек. Мои сородичи теперь весьма малочисленны, все по милости сидхов. По крайней мере, мало похожи на меня. Вы, несомненно, видели моих сородичей на Земле. Кстати, как там, на Земле?
Майкл хотел выразить все одним словом, но не сумел и воспользовался тремя:
— Ужасно. Безнадежно. Прекрасно.
Линь Пяо просиял, как от приятных воспоминаний.
— Некоторые вещи неизменны, — заметил он. — Я — спригла. Моя раса не менее древняя, чем сидх и первые люди, но в войнах мы не участвовали. Вы слышали о войнах?
— Немного.
— Ешьте, не стесняйтесь. — Линь Пяо придвинул к Майклу накрытые чашки. — Как удачно, что вы пришли. Нам нужно о многом потолковать. Да-да, о многом.
В мисках был аппетитный бульон с лапшой, а в фарфоровых чашках, тонких, как яичная скорлупа, — овощи с пряностями. За едой Майкл рассказывал хозяину о своих приключениях в Царстве, и если пропускал какое-нибудь событие, оно находило место в повествовании немного позднее. Не упомянул он лишь о книге, которая все еще лежала в кармане.
— Очаровательно! — выразил свое впечатление спригла, когда Майкл закончил. — А теперь, полагаю, вы не откажетесь узнать побольше обо мне?
— Да, конечно. — Это прозвучало вполне вежливо, а Майкла в самом деле разбирало любопытство.
У Линь Пяо изменился тембр голоса. Он зазвучал выше, нараспев, отчего речь стала завораживающей.
— Из тридцати рас, — начал он, — только спригла изначально умели месить глину, делать кирпичи и штукатурку, тесать камни и строить дома. Мы любили свои жилища, любили их еще в те времена, когда сидхи и люди довольствовались небом вместо крыши. Мы возвели первые стены, и пространство между ними стало нашим. Мы создали первые дома и амбары, а затем и первые крепости. Сначала нас не жаловали. Другие расы считали, будто мы одержимы жаждой наживы. На самом же деле мы просто готовились к самому замечательному из наших промыслов: созданию городов.
Вскоре другие расы оценили и нас, и города. Всем понравилось жить под защитой наших стен и крыш. Дождь и ветер уже не доставляли прежних неприятностей. Зверей в то время на Земле не было, их создали позднее люди, искушенные в разных бесполезных забавах, и урги… но я отвлекся.
Мы построили великолепные города. Боюсь, они давно погребены в чреве голодной Земли или ушли на дно океанов. Мы достигли небывалого совершенства. Ах, те времена были пара дай-зо, раем, то есть «за стенами»… но все изменилось. Вскоре начались распри между разными расами, разными формами мыслящей жизни. Все стали нетерпеливыми, а нетерпение в те времена могло иметь страшные последствия, потому что мы обладали огромной силой. В каждой расе появилась клика, стремившаяся к войне с остальными расами. Пошли смуты и интриги, и никто не догадывался, к чему это может привести. Мы были могучи, но невинны. Сведущи во многом, но наивны.
Сытый гость устроился поудобнее на подушке. Каждое слово Линь Пяо разжигало в нем любопытство, и он внимал с трепетом. Какая разница, правдив этот рассказ или по тем или иным причинам истина искажена?
— Мало-помалу отдельные личности сплотили вокруг себя других и стали предводителями. Они назвались волшебниками. Главных волшебников было четверо, их имена: Тонн, Дедал, Манус и Аум, и мощь их росла за счет остальных. Они приобрели достаточно силы и не желали воевать друг с другом. Но амбициозные маги помельче стремились к конфликту. Разразилась война, и длилась она столетия.