Хорги
Шрифт:
Ничего не скажешь, долго пришлось уламывать бородачей Крюковых! Не раз и не два Михаила Невре, который оказался посредником, выпроваживали на матах, однако наконец он своего добился. Ну а подоспевший Игорь Малахов довершил дело с помощью трех бутылок «Frapin Cuv'ee», которые он специально привез из города.
Ну, предположим, этот коньячок был не 1888 года, но все же впечатлял!
Где уж Игорь этот уникум раздобыл, сколько заплатил, о том не знал никто. Ни Крюковы, ни Михаил никаких «Frapin Cuv'ee» в жизни своей не видели, да и Александра, которая с Валерием Петровичем добрались до Богородского как раз к началу «боевых действий», была поражена экзотическим зрелищем этих трех черных бутылок с золотыми пробками на выскобленном деревянном столе едва ли не более, чем лицезрением пленника, который то все был спокоен, словно равнодушен к собственной участи, а то вдруг ожил, начал нервничать, заметался в своем узком деревянном ящике, сбитом из прочных кедровых плашек. Он бил лапами по стенам, словно старался сокрушить их, бешено грыз решетку.
Александра вдруг заметила, что, поймав ее взгляд, тигр на мгновение утихал, словно затаивался, а затем с удвоенной яростью бросался на дубовую решетку, высовывая наружу когтистую лапу.
Михаил сказал, что зверь третьи сутки ничего не ел, только по ночам, словно украдкой, хватал снег.
План съемок, предложенный Игорем, был надежен и прост. Конечно, ему хотелось запечатлеть старый добрый отлов с рогатками и собаками. Но Крюковы упрямились еще и потому, что так ловят молодых зверей – матерого же самца рогульками не взять. Тогда Игорь предложил, а Крюковы согласились, ввести тигру обездвиживающее вещество. Действует оно не сразу, зверь теряет активность постепенно, и в полусонном состоянии его можно изловить «красиво и безопасно», как сказал Игорь.
Четвертый «Frapin Cuv'ee» отошел начальнику местной охотбазы за этот самый препарат, и дело было слажено.
Невольными зрителями инсценировки стали Александра с Валерием Петровичем.
Слов нет, зрелище обещало быть редкостным, интерес разбирал даже Овсянникова. Страх и желание как можно скорее попасть в Центр боролись в нем с любопытством, однако на помощь любопытству пришло то обстоятельство, что Михаил с каким-то мальчишеским тщеславием непременно хотел сам участвовать в съемках вместе со знаменитыми тигроловами. Ведь это был его, Михаила Невре, тигр!..
Ни о каких путешествиях с ним в Центр сейчас и помыслить было невозможно. Поэтому пришлось смотреть спектакль.
Тайга тесно обступала село и, по сути, начиналась сразу же за избой Михаила. По приказу Крюковых огородили веревками малый участок поляны и опушки, выставили оцепление из добровольцев-промысловиков. Игорю устроили что-то вроде охотничьей засидки [3] в развилке приземистой яблони-дичка, стоявшей посреди полянки.
Пока тигр бесновался, глядя на людское мельтешение, старший Крюков изловчился, зайдя сзади клетки, всадить ему в бок шприц с лекарством. Затем зрители все ушли за оцепление, стараясь не мять чистого, красивого снега, – за это страшно бранил Игорь со своего насеста, – и когда, по расчетам, препарат должен был подействовать, дверцу клетки открыли.
3
Засидка – «гнездо», которое устраивают охотники в ветвях дереьвев, подстерегая зверя, например, на солонцах.
Однако… тигр не спешил на волю. Может, чуял грядущее насилие и не хотел доставлять людям удовольствие? Александра даже успела замерзнуть и начала, как учил когда-то ее дед-охотник, «ершить себя изнутри»: шевелить мышцами, сохраняя почти полную неподвижность. Рядом неловко переминался в снегу Валерий Петрович.
А тигр все взбрыкивал в клетке. Пришлось старшему Крюкову обойти ее и ткнуть в бок зверю горящим факелом.
Тигр вылетел на волю, будто золотое копье, и с яростью, в которой не было ни малой доли сонливости, бросился вперед.
Конец ознакомительного фрагмента.