Хороша была Танюша

Ворожея Тина

– Да, да... Разумная! О-о-о-чч-чень разумная!
– соглашаясь с Лилей, бормотал я открывая дверь.

– Клим, а ты чего приходил?
– уже на выходе поймал меня вопрос хозяйки дома.

Я обернулся и заставил себя улыбнуться.

– Да, так! Просто так... Спасибо тебе, Лиля!

Дверь за мной захлопнулась. Лиля Львовна, еще что-то говорила мне вслед, но я уже быстро спускался по лестнице вниз.

Глава тринадцатая. Я "усыновляю" престарелого чудака и разговорчивую таксу.

Зима летела в город на крыльях ледяных, осенних ветров. С каждым днем они становились все холодней

и злее. Листья уже почти облетели с деревьев, их золото превратилось грязно-охристые клочья которые шуршали под колесами моего автомобиля. В салоне было зябко, печки еще не придумали и мне приходилось одевать большие, теплые валенки поверх изящных, лакированных туфелек и кутаться в шерстяной, клетчатый плед. После того, как я стала Слышащей, носить теплую норковую шубку мне казалось кощунством. Короткий, шелковый мех заставлял теперь вздрагивать каждый раз когда я прикасалась к нему. Было такое ощущение, что я одела на себя вещь сшитую из убиенных, разумных существ. Помучавшись, я решила, что в автомобиле меня все равно не видно, а по приезде в город мне нужны считанные секунды чтобы избавиться от старомодных, теплых вещей. Я изящно опускала ноги в тонких чулках и щегольских туфельках на холодный камень мостовой. Из автомобиля старалась выбираться по всем правилам хорошего тона. Томно куталась в кашемировое, светлое пальто и направлялась обедать в уютный, небольшой ресторанчик под названием "Амаз". Название довольно странное для заведения в котором всего лишь кормили людей. Но там готовили изумительный рыбный суп и пекли очень вкусный пирог с грушами. Сидя за столом с белоснежной, туго накрахмаленной скатертью под раскидистой пальмой в большой кадушке, я тщетно пыталась придумать чем же мне жить дальше. Путей было множество, но каждый из них имел свои недостатки.

Игорные дома и клубы я не посещала уже месяц. Выигрыш у Клима Сокола оказался последним в моей стремительной карьере карточного шулера. Когда я в чудесном, приподнятом настроении приехала на следующий вечер после памятной ночи в карточный клуб, мечтая насладиться предстоящими победами и негодованием Клима, то меня ждали неприятности. Едва я спустила ноги отрепетированным движением на мокрую мостовую, как по шелку чулков мне на колени бодро взобралась мышка Шуша. Острые коготки безнадежно испортили тонкую паутину дорогой вещи.

– Шуша, в чем дело? За тобой кто-то гонится?
– подавив в себе возмущение, холодно спросила я дрожащий, серый комочек.

– М-м-м-а...!
– икнув пропищала моя подруга.

– Извини Шуша, но твоей мамой я быть никак не могу!
– улыбнувшись заметила я.

– Магический контроль в клубе, глупая!
– справившись со своим волнением строго прикрикнула на меня, Шуша.

– А это, что за зверь такой?
– насторожилась я.

Мышь смешно сморщила острый нос.

– Игроки давно сомневаются в твоей удаче. Вот и пригласили магов из контроля. Эти люди тоже Дар имеют, только у них он иной. От твоего отличается.

– Чем?
– выдохнула я, смутно догадываясь об особенностях Дара у серьезных людей из конролирующих органов.

– Они наше общение мигом обнаружат. Тебя в каталажку за шулерство и сокрытие Дара, а на мою родню яда крысиного и мышеловок не пожалеют!

Мне стало жарко в холодном салоне автомобиля. Я нажала на газ и поспешила скрыться, раствориться в серо-фиолетовых сумерках большого города. С тех пор Шуша живет в старом здании моего свечного заводика. Терпеливо ждет меня вечерами, радуется гостинцам в виде элитных сортов сыра и до дрожи боится уханья филина. А я объезжаю стороной все игорные заведния, изучаю государственные законы магического мира,

дабы не нарушить их ненароком и мучительно думаю над тем, что могло бы принести мне доход. Идеи имелись, но я была абсолютным профаном в инженерном деле и не дружила с чертежами. Мои потуги изобразить идею на бумаге были похожи на примитивный, кривой рисунок трехлетнего малыша.

Сегодня решила долго в городе не задерживаться. Под вечер изрядно подмораживало и я стремилась попасть в свое неказистое, но теплое и обжитое жилье засветло.

Мое внимание привлекла кривоногая, старая такса которая прихрамывя бежала по дороге навстречу автомобилю. В пасти она держала румяный, большой пирожок. Голову от тяжести ноши согнула набок, на короткой шеи поблескивал медными заклепками явно не дешевый ошейник. Она мелко семенила коричневыми лапками. Я усмехнулась, подумав, что такая с виду приличная собака занимается мелкими кражами. Остановила автомобиль, решив понаблюдать за этой особой, которая почему-то напомнила мне саму себя.

Такса добежала до первой скамейки ближайшего скверика и положила пирожок на лавочку рядом с сидящим на ней стариком. Он был похож на большую нахохлившуюся и очень несчастную птицу. Одет был прилично, добротно и дорого но явно не по сезону. Летние туфли, легкий плащ, непокрытая голова с густыми, седыми волосами которыми играл злющий, осенний ветер. На замерзшем, крупном носу неуместно блестело золотом пенсне. Глаза под ними были закрыты. Такса ткнулась носом в красную, сморщенную руку и подтолкнула поближе румяный пирог. Но хозяин лишь слабо похлопал рукой ее по длинному, каштановому туловищу. И тогда такса заскулила протяжно, жалобно.

Я сорвалась с теплого, насиженного места и поспешила к странной парочке. Услышав мои шаги, собака зарычала. Короткая, плюшевая шерсть поднялась на загривке. Оскалились старые, желтоватые клыки. Она приготовилась защищать своего хозяина.

– Неправда ли погода сегодня отвратительная? Холодно и сыро, думаю, что к ночи пойдет дождь... А еще мне показалось, что на сегодняшний вечер у вас с хозяином нет никаких планов. Может быть вы согласились бы на мое приглашение позвать вас в гости?
– я постаралась выражаться как можно любезнее. Почему то мне показалось, что именно так привыкла разговаривать старая такса.

Она от неожиданности шлепнулась на задние лапы. В круглых, выпуклых глазах цвета спелого каштана загорелся робкий огонек надежды.

– Я не против, но хозяин... Согласится ли он? Он очень замерз за сегодняшний день, но оставаться дома было смерти подобно! Хотя не знаю, что лучше умереть дома но в тепле, или же под открытым небом на холодной лавочке!
– она быстро заговорила, длинные уши тряслись от волнения, а на глазах заблестели слезы.

Я подошла к старику и взяла его за ледяную руку. Он встрепенулся и открыл глаза. Взгляд бледно-голубых глаз под кустистыми, седыми бровями сфокусировался на мне. Я поспешила улыбнуться и даже присела в неловком реверансе.

– Простите, но у меня дома имеется бутылка отличного коньяка, а в автомобиле еще теплая закуска из ресторана. Не составите ли мне компанию на сегодняшний вечер? Видите ли пить коньяк одной очень тоскливо... А так вы могли бы меня выручить!
– я самозабвенно несла эту чушь, улыбалась и просительно смотрела на незнакомца.

Он пристально рассматривал меня несколько минут, затем пошевелился и с трудом улыбнулся мне.

– Да, пить коньяк в одиночестве действительно не стоит. Пожалуй я соглашусь на ваше щедрое приглашение. К тому же, как я вижу вы почему-то понравились моей собаке. Это очень поразительно!
– хриплый голос приятно рокотал простуженным баритоном.