Хороша была Танюша
Шрифт:
– Смотри Шуша, разгуляться тебе есть где! Сколько тут уютных предметов! Думаю, что одинокой мыши затеряться среди этого великолепия труда не составит!
Мышка резво пробежала по пушистому, пестрому ковру и шмыгнула под огромный диван. Спустя минуту показалась ее довольная мордочка.
– Ну, мне нравится! Только пожалуйста сыр не забудь оставить.
Я достала из сумочки сверток и с трудом запихнула его подальше под мягкого, коричневого монстра.
– Ты Шуша, не сильно тут шурши, а то вмиг тебя шпынять начнут!
– пошутила я.
Сейф в кабинете представлял собой жалкое зрелище. Если судить по многочисленным повреждениям которые довелось перенести этому железному исполину,
Я торопливо набрала шифр и повернула маленький ключик. Замок нехотя крякнул, тягуче заскрипел и потянув за ручку я с трудом открыла его тяжелую дверцу.
Достала из сумочки чистый мешок и не глядя смела туда все, что находилось на полках. Адам Петрович потом разберется, что важное, а что совсем не представляет ценности. Захлопнула дверцу железного стража, она громко бухнула и даже задрожала. Я критически оглядела место преступления. Вытерла на всякий случай блестящую ручку и поспешила покинуть помещение.
Уже в находясь в прихожей решила проверить свою догадку и круто развернулась в поисках хозяйской спальни.
На добротной постели были смяты простыни. Атласный халатик нежно-зеленого цвета любовно обнимался с темно-синим мужским галстуком. Два бокала на круглом столике, почти пустая бутылка шампанского, свечи и лепестки роз. Да-аа, Наталья Павловна, знает толк в обольщении мужчин! Затейница! Нет, я конечно понимаю, что молодого любовника удержать не так просто. Сейф то вскрыть не удалось... Но за Адама Петровича стало очень обидно. Но ничего, ничего! Мы еще с ним посмеемся!
Зажмурила глаза, дневной свет показался очень ярким после полутьмы квартиры. Огляделась по сторонам, радуясь безлюдному, пустынному двору. Еще пара минут и мой автомобиль взвыл мотором и рванул с места пугая мирных голубей.
Адам Петрович сильно нервничал перед поездкой в город. Он три раза порезался пока брился, пришлось заклеивать ему красные царапины на скулах опытным образцом лейкопластыря. Надо признать, что окрашенная крепким отваром чая ткань пластыря была слишком заметна на бледных от волнения щеках профессора, а еще плохо разработанный липкий состав все время норовил отлепиться. Мужчина ворчал и старался успокоиться поглаживая радостно повизгивающую таксу. Хлоя нетерпеливо скулила, трясла длинными ушами и от сильного восторга мельтешила лапками когда забиралась на заднее сиденье в автомобиль. Я поймала ее мысли о том, что она мечтает покусать " Наташку- злыдню" и пришла в ужас. Так и намеченную операцию провалить недолго. Пришлось немного приструнить резвую таксу, мысленно сделав ей выговор. Хлоя немного сникла, но потом заявила, что все равно при удобном случае пустит в ход зубы.
До города доехали не быстро. Всю ночь моросил дождик, а утром подморозило. Дорога превратилась в ледяной каток, а зимнюю резину и шипы еще не изобрели. Вначале я размечталась о том, какая будет следующая "моя гениальная разработка", но после того как пару раз авто чуть не юркнуло в кювет, сосредоточилась на опасной дороге. У меня был достаточно большой водительский стаж и это помогло мне справиться с ситуацией, а еще конечно то, что встречного транспорта не было на дороге. Хорошо, что автомобили еще товар штучный, а лошадей хозяева не запрягали сегодня, наверное боялись, что копыта на льду не удержатся. Я представила себе лошадок на коньках и тихонько засмеялась.
– Танюша, я удивляюсь вашему спокойствию и оптимизму. Дорога скользкая как каток, а вы улыбаетесь и не боитесь, словно не молоденькая девушка, а опытный и довольно старый человек. Иногда мне кажется, что вы совсем не та за кого себя выдаете. Кстати, где вы так хорошо научились управляться с этим железным монстром?
– задумчиво произнес слишком сосредоточенный и немного бледный Адам Петрович.
Машину повело в сторону, так как я не ожидала такой проницательности от профессора. Хорошо, что времени на ответ было много, я намеренно долго притормаживала и делала вид, что очень занята дорогой. Мелькнула мысль открыться, но я тут же ее прогнала. Не время сейчас откровенничать, обстановка не та, да и другие дела нас ждут.
– А я, девушка очень талантливая, разве вы этого еще не заметили?
– решила перевести все в шутку.
– Да, я заметил, заметил, - опять задумчиво протянул Адам Петрович.
– А куда мы сейчас направляемся?
– Заедим в один домик на окраине и заберем двоих полицейских. Ну они не совсем полицейские, вернее они молодые актеры которых я наняла на эту роль.
– Актеры?!
– встрепенулся Адам Петрович.
– А почему мы не обратились в настоящую полицию?
– А какие у вас обвинения имеются? Думаю, что следов яда в вашем организме уже давно нет. Опять же вы ушли из дома добровольно. Наталья Павловна с сыночком в вашей квартире проживает на вполне легальном положении, сами их впустили. Кстати, а вы уверенны в том, что они родственники? Возможно они о-ч-е-е-нь глубокие родственники!
– я не удержалась и хихикнула.
Повисла тишина. Я осторожно глянула в зеркало на сидящяго сзади профессора. Сердце мое сжалось от жалости и сострадания. Он побледнел еще больше, глаза были закрыты, а из под крепко зажмуренных век катились слезы. Возможно сейчас я поступала жестоко, но Адам Петрович должен был знать правду, что бы навсегда вырвать из своей души рыжую искусительницу.
Хлоя тихонечко скулила и тыкалась носом в ладони мужчины.
– Адам Петрович?!
– решилась я нарушить безмолвие.
– Все хорошо, Танюша, все хорошо. Слепец, какой же я слепец! Теперь только картинка сложилась!
– он стукнул кулаком изо всех сил по толстому стеклу и охнул от боли.
– Можете еще раз стукнуть, это хорошо когда боль душевная уходит в боль физическую, - улыбнулась я поймав в зеркале взгляд серых глаз.
– Спасибо, Танюша, мне уже стало легче!
– выдохнул сквозь зубы профессор.
– Это хорошо, что полегчало. Мы уже почти у цели!
– сказала я притормаживая возле небольшого домика на окраине. У высоких ворот уже топтались двое рослых, молодых полицейских. Новенькие, недавно сшитые на заказ серые, толстые шинели ладно сидели на молодых парнях. Бутафорские погоны кирпичиками лежали на широких плечах.
Они с радостным возбуждением втиснулись в автомобиль, сразу стало темно, тесно и холодно. Хлоя сжалась комочком на руках профессора, а я оправив на себе такую же серую, форменную шинель осторожно тронула с места автомобиль.
По пути мы еще раз отрепетировали дальнейший ход событий. Парни были полны энтузиазма, ведь им были выданы немалые деньги и еще оставалась теплая, новая одежда.
Черный автомобиль громыхая и притормаживая въехал в просторный двор столичного дома. Дворник с ломиком которым колотил лед на дорожках, сдвинув старую, заячью шапку на затылок с интересом наблюдал как из железного нутра на свет божий показались представители власти. Двое рослых полицейских и одна невысокая, тоненькая дама в круглых очках и тоже в форме. Дамы полицейские были редкостью и дворник с интересом рассматривал ее. Затем опомнившись, вскинул ломик на плечо словно ружье и отдал честь правой рукой в штопаной красными нитками варежке. Троица торопливо прошагала мимо к дубовой, солидной двери.