Хорошая девочка
Шрифт:
– Ага. У твоего сына. Ты забыла или не знала? – лыбится.
– Ч-черт, – прячу лицо в ладонях. – Я ужасная, ужасная мать…
– Ты самая лучшая мать. Я уверен.
– Это как посудить, – раздается вдруг голос Давида. – Бывали у маман и косяки. Да, мам?
– Не припоминаю, – смущенно бормочу я, неуклюже выбираясь из объятий Бекетова. Тот тоже встает. Здороваясь, по-мужски протягивает Даве руку.
– Знаете как она мне, пятилетнему, объяснила, почему у них с бабушкой на старых фото красные глаза?
– Как? –
– Восстанием демонов в две тыщи третьем. Как я не остался заикой – не знаю.
Сергей заходится хохотом. Я делаю вид, что страшно обижена.
– Вообще-то это была шутка. Откуда мне было знать, что ты воспримешь ее всерьез?
– Мне было пять!
– Чувство юмора – врожденная штука.
– Ладно уж, юмористка. Давай, пои меня чаем, да я побегу.
ГЛАВА 13
ГЛАВА 13
– Так, все. Где твоя сумочка?
Как бы не было мне приятно наблюдать за Сарой, пора с этим завязывать. Иначе мы никогда не уйдем.
– Две минуты, Сереж.
– Ты это говорила час назад.
– Из-за тебя у нас большой наплыв. А вчера, представляешь, уволился один из поваров и даже…
– … две недели не стал отрабатывать.
– Ты помнишь, – растерянно улыбается.
– Конечно, я помню. Что тебя удивляет?
– Просто это такие мелочи, – как будто смутившись, Сара отводит взгляд. Интересно, она сама понимает, какой неуверенностью от этого веет? Нет. Вряд ли. Как не осознает и того, что ее беззащитность делает с мужиками вроде меня. Ее защищать хочется. Оберегать. Баловать…
– Кстати, что означает это твое «из-за меня наплыв»? Нет гостей – я виноват. Есть гости – тоже. – Изобразив на лице вселенскую обиду, оттесняю Сару к двери. Открываю шкаф, чтобы достать ее плащ и сумку. Назвав этот баул сумочкой, я явно погорячился. На самом деле – это нефиговая такая сумяка, с которой, потерявшись в лесу, можно будет спокойно прожить неделю. Я как-то заглянул – и впечатлился. Зачем я рылся в чужих вещах, спросите? Ничего личного. Просто чертова гиперактивность. Кстати, Сара ничуть не обиделась, когда поймала меня за этим занятием. Просто несколько озадаченно свела брови.
– Нет-нет. Я ни в чем тебя не обвиняю. Если у тебя есть еще друзья – любители сладкого, можешь их смело звать.
– Ты смотри, как запела, – смеюсь.
– А чего теряться?
– Нечего. Все правильно, – чмокаю в щеку. – Ну что, пойдем?
– Секунду. Только сыну позвоню.
– Ты звонила ему три минуты назад.
– И не дозвонилась. – Хмурится. Вслушиваясь в гудки, вытягивает указательный палец, призывая меня к тишине. Ладно. От женщины с ребенком было глупо ожидать чего-то другого. Помолчать я могу, а вот постоять спокойно – вряд ли. Опускаю руку на ее упругую задницу и, поймав расфокусированный взгляд, веду вверх.
– Дава?
– Ты прелесть.
– Серьезно? – морщит нос.
– Конечно. А у тебя есть сомнения?
– Не знаю. Дава какой-то странный в последнее время. Может, потому что влюбился.
– В Леську?
– Он пока не говорит в кого. Но она уже мне не нравится, – Сара смешно поджимает губы.
– Почему? Ильина умница. Хороший боец…
– Была бы умницей, так оценила бы моего сына по достоинству.
Как тут не засмеяться?
– Сарка, ну ты просто классическая еврейская мама из анекдота.
– Серьёзно? – напрягается. – Так со стороны выглядит, да? Я перегибаю?
– Нет. Ты отличная мать. Только мнительная очень. – Помогаю ей устроиться на пассажирском сиденье. – Пристегнись.
– Ты ошибаешься. В свое время я здорово наломала дров.
– Тебе было всего шестнадцать. Ошибки совершают даже взрослые состоявшиеся тетки. Например, твоя мать.
– А что с ней? – невольно взвивается.
– Она тебя во сколько родила?
– В двадцать восемь.
– Вполне осознанный возраст, согласись! Для того времени – так точно. А теперь ответь себе на вопрос – госпожа прокурорша была тебе идеальной матерью?
– С некоторыми нюансами, – вызывающе вздергивает подбородок эта несносная женщина.
– Сара!
– Ладно, твоя взяла… – смеется. – Мама хорошая, но ее слишком много в моей жизни. Может, я неблагодарная, но меня очень радует, что ей пришлось вернуться домой.
– Ты так и не выяснила, что это была за спешка?
– Не-а.
– А что твой отец?
– Я его не знала. Мама родила меня для себя.
– И тебе никогда не было интересно, кто он? – перестраиваюсь в правый ряд. От нетерпения немного потряхивает. Я потому и завел этот разговор – надо как-то отвлечься.
– Даже не знаю. В детстве я, конечно, интересовалась, кто мой папа, а потом перестала.
– Почему?
– Не хотела расстраивать маму. Единственное, что мне известно – та связь была случайной. У нас даже контактов отца не сохранилось.
– Думаешь, это правда?
– Понятия не имею. Однако мне нравится думать, что отец тупо обо мне не знает. Гораздо хуже было бы, если бы он знал, и не захотел общаться. Ой, а где это мы?
– Сюрприз. Закрой глаза.
– Надеюсь, это не похищение.