Хорошая война
Шрифт:
— А графиня? — заплетающимся языком спросил Бурмайер.
— Оказывается, графиня когда-то подписала отказ от наследства в пользу дочери, — не моргнув глазом соврал насчет 'когда-то' Альфиери.
— А ты не знал? Лопух!
Бурмайер громко захохотал. Альфиери стиснул зубы.
— Будем воевать? — Бурмайер сделал еще глоток из горла.
— Будем, — Альфиери тоже приложился к бутылке.
— Ну и слава Богу.
С этими словами Бурмайер, шатаясь, прошел к окну и выблевал во двор все выпитое. Прополоскал рот вином из другой бутылки, сплюнул во двор и с довольным видом позвонил в колокольчик. На звонок тут же прибежал оруженосец.
Альфиери был шокирован не столько совершенно неприличным поведением наемника, сколько его моментальным переходом от индивидуального пьянства к квалифицированной штабной работе. Итальянец еще не протрезвел, а баварец уже раздавал приказания по подготовке и составлял план атаки.
— А ты чего сидишь, пьянь? — обратился наемник к нанимателю, — где твоя сраная городская стража? Я что, один буду тебе город отвоевывать? Гони сюда своих офицеров! И давай, выкладывай все, что знаешь, про этого Никколо Сфорца!
Из мемуаров Доменико ди Кассано.
'Во втором часу дня к городским воротам подошел первый отряд Сфорца (конница). Стражники еще не ожидали активных действий и, как обычно, беспрепятственно пропустили участников турнира в город. Я с двумя оруженосцами поднялся в незапертое караульное помещение, мы пинками выгнали оттуда стражников и заперли их за первой попавшейся на глаза дверью с наружным засовом. Половину отряда я оставил у ворот, а остальных повел к арсеналу. Я рассудил, что, если бы Альфиери знал, что произошло, он бы защитил ворота. Но, если ворота не защищены, значит, каким-то чудом он еще не знает, и можно попытаться захватить еще и арсенал…
… У арсенала нас обстреляли из арбалетов и аркебуз. Стрелками командовал сам Альфиери. Я приказал возвращаться к воротам, но из боковых улиц нас атаковали ландскнехты. Среди командиров я узнал 'раубриттеров' с турнира. Когда мы пробились к воротам, при мне оставалось не больше дюжины всадников Ландскнехты преследовали нас половину пути до ворот, потом отстали.
… Пока мы ходили на разведку к арсеналу, к воротам со стороны города прибыл отряд городской стражи. Наши рыцари один раз атаковали стражников в конном строю, потом укрылись в надворотной башне. При осаде башни был поврежден приводной механизм подъема моста.
… Примерно через полчаса к воротам подошел второй отряд Сфорца (пехота). Ворота были открыты, мост опущен. Алебардьеры с марша перешли к атаке и отбросили стражников от ворот только что прибывший отряд городской стражи. Для охраны ворот мы оставили полтора десятка солдат, а рыцари вместе с остальной пехотой направились в сторону арсенала. Пройдя широкий мост, мы сразились с шедшими нам навстречу ландскнехтами.
… Около трех часов пополудни в ворота прошел третий отряд Сфорца, с самим Никколо и набранными на турнире наемниками. С марша подкрепление вступило в бой. Улицы тут чертовски узкие , единой линии фронта не было — она прерывалась домами, а фронт проходил по подворотням и переулкам. Мы превосходили числом, они медленно отступали. Я сражался в пешем строю.
… Отовсюду на нас обрушились стражники. Горожане пропускали их через свои дома, в которых от нас и от ландскнехтов были заперты все двери и окна.
… Мы отступили за мост. Никколо сказал, что мы их хорошо потрепали. Ландскнехтов почти не осталось, а стражники трусоваты и на рожон не лезут. Никколо вызвал на переговоры кого-то из их младших командиров, речь шла о том, за какую сумму они сдадутся. Лейтенант стражи, веселый парень, упорно торговался.
… На нас с тыла обрушилось войско, которое превосходило нас и количеством, и организацией. Немецкие ландскнехты полноценными отрядами, как на настоящей войне. Откуда они взялись? Позже я узнал, что Бурмайер и рубриттеры заранее подготовили свою армию и распределили солдат по свитам разных рыцарей вместо возчиков и прислуги.
… К половине пятого Никколо Сфорца потерпел окончательное поражение. Его отряд оказался разрезан на две части после атаки с тыла. В итоге, его вместе с несколькими друзьями и солдатами вытеснили на небольшую площадь, где окружили полностью и всех перебили. Если бы Бурмайер сдержал своих, он бы мог получить хороший выкуп, но эти варвары привыкли не брать пленных. Бурмайер потом сожалел об этом. Никколо не смог организовать отступление, поскольку никто из его людей не знал город. Их поэтому перебили раньше, чем Бурмайер понял, где они, и успел остановить своих солдат.
… Я тоже не знал город, поэтому атаковал вперед, на стражников, через мост. Мы пробились через них без труда, но где-то не там свернули и оказались в тупике. Их командир предложил нам сдаться, но он был неблагородного происхождения и мы отказались. Вместо этого мы дали ему двадцать флоринов и обещание, что прекращаем воевать. За это он открыл для нас какой-то кабак с коновязью, где мы спокойно пересидели остаток военных действий'.
Альфиери подъехал к груде тел на площади. Какой-то оруженосец в клетчатом налатнике поднимал забрала на трупах.
— Нашел! Никколо Сфорца собственной персоной! Мертвый! — крикнул он окружающим.
Откуда-то появился Бурмайер. Этот грубиян и пьяница, а заодно и все его люди стоили своих денег. Альфиери оценил, как хорошо у баварца было поставлено командование, насколько подробно ландскнехты успели изучить город и как оперативно прибыло подкрепление из турнирного лагеря.
— Ну что, Александро, или как там тебя, мы хорошо сработали?
— Великолепно, мой друг, просто великолепно! — не кривя душой, ответил итальянец.
— Тогда гони монету, как договаривались.
С монетами было сложнее. Джакомо отказался обналичивать вклады епископа.
— Эти банкиры, Грегуар, совсем обнаглели.
— Твои проблемы, Александро. Мы-то свое возьмем в любом случае. Можем, например город пограбить… Мы тебе нужны больше, чем ты нам. Я вот только не пойму, по кой дьявол тебе было надо меня нанимать, если в кошельке пусто, как у солдата в брюхе.
— Деньги есть. Но против нас играет кто-то еще, из-за кого мы не можем получить их прямо сейчас.
— Но ты до сих пор не узнал, кто это?
— Как может человек, который сам же обрубил след, спрашивать, к чему этот след привел?
— Ладно тебе. Я уже сам разобрался. Тебе, с твоими продажными стражниками такое не под силу, а у меня двести человек с глазами и ушами. Этот поп, который замочил епископа, позавчера вместе с бандой швейцарцев отметился в замке Святого альберта на стороне графа Максимилиана де Круа. Это раз. Граф де Круа подходит под описание того рыцаря, который вчера во время поединка божьих агнцев сцепился с Людвигом-Иоганном на мосту. Это два. Тот швейцарский священник, вместе с земляками служил у этого де Круа в прошлом году. Это три. А графиня де Круа тоже интересная фигура. Она хорошо умеет собирать информацию и уже второй день куда-то незаметно смывается из турнирного лагеря. Теперь вопрос на сто флоринов. На кого может работать немец, которого в родной империи никто на дух не переносит, если он претендует на титул французского графа путем женитьбы на французской графине? Я даже поставлю вопрос на пятьдесят флоринов. Не на короля ли, копье ему в задницу, Франциска случаем работает этот немец?
— Если и на Франциска, что с того? — спросил кондотьер.
— А то, что от Милана досюда рукой подать. И французов больше устроит в Ферроне полудохлый Фальконе с гарнизоном продажных раздолбаев, чем мы с тобой и твоим покойным братом, который, хотя он и божья овца, мог собрать несколько десятков рыцарей под свое рыцарское слово вместо честного аванса золотом. Будь уверен, этот де Круа, которого после утреннего поединка с ди Кассано никто не видел, сидит здесь, в улице Богачей с дружной компанией французских рыцарей, за которыми нам и в голову не пришло проследить.
— Давай так, — предложил Альфиери, — Правда или нет про короля Франциска, я не знаю. Зато я знаю, что наши деньги лежат у Нанни, и мы их ему дарить не будем. Еще я знаю, что никаких компаний французских рыцарей через ворота не проходило. Собирай своих и прогуляемся до улицы Богачей. Если этот раскормленный гусак Джакомо еще раз рискнет отказать, возьмешь у него свои штурмгельд без спроса и еще двадцать процентов за беспокойство.
Нельзя было портить отношения с наемниками. Взять власть еще полдела, удержать ее намного сложнее. Силами одной только городской стражи и без денег оборонять город не представлялось возможны.
— Ну взять-то я возьму, а дальше? — спросил Бурмайер.
Ему тоже не хотелось вступать в конфликт. Силы-то у него с Альфиери примерно равные, но горожане, которые обычно не хотят, чтобы их грабили, будут на стороне городской стражи. Конфликт не будет выгоден никому.
— Дальше продолжаем вместе. Город уже мой, финансистов поставим на место, так что деньги будут.
30. Размен пешек
Противостоянием охотников за наследством Фальконе военные действия не исчерпывались. В нижнем городе активизировались претенденты на наследство Кабана, причем действовали они по той же тактике, что и Сфорца с Альфиери — срочно собирали союзников, нанимали всех, кто попадется под руку и сразу пускали в бой. Доходный дом Перендоли за три часа перешел из рук в руки четыре раза.
Всякая чернь и отбросы общества, оставшись без контроля, как со стороны городской стражи, так и со стороны организованной преступности, бросилась громить магазины и склады. Средний класс в меру своих способностей давал отпор. В порту судовладельцы мобилизовали матросов и организовали оборону с применением артиллерии.
Из окон, выходивших в сторону города, обитатели улицы Богачей видели беспорядки, как на ожившей карте. Положение войск было видно по характерным дымам от артиллерии и аркебуз, а положение мародеров — по характерным дымам от пожаров.