Хорошая война
Шрифт:
Теоретически, тридцать против двоих побеждают легко и уверенно. На практике оказалось, что местные условия сопутствовали двоим в большей степени, чем тридцати. В полумраке двое могли бить куда придется, не опасаясь задеть друг друга. Кроме того, к их услугам было развешанное по стенам зала оружие, потому нападавшим приходилось туго, когда вместо тяжелого фальшиона в руках противника вдруг оказывалось длинное копье, или откуда-то появлялся щит и отбрасывался в сторону вместе с завязшим в нем клинком.
Тяжело было и отличать своих от чужих. Факелы были брошены и дотлевали на полу. При лунном свете, пробивающемся через жалюзи, не сразу была заметна высокая фигура рыцаря и толстая фигура швейцарца. Оружие они постоянно меняли. Разбойники, оставившие свои мечи застрявшими с щитах, или выронившие их из сломанных пальцев, тоже хватали на замену все, что попадалось под руку.
Бык успел поработать и двуручным мечом, и фехтовальным щитом, и алебардой, воспользовался несколькими клинками, боевым цепом и дубинкой.
Макс не выпускал из рук длинного меча, меняя хват с обычного на полуклинковый и даже перехватывал меч за лезвие, обрушивая на головы врагов удары массивным навершием и перекрестьем.
Поначалу двоим сопутствовала удача. Если бы им удалось выдерживать взятый в начале темп до тех пор, пока не закончатся враги, третья часть оборонительного плана могла бы и не пригодиться. Но учебное оружие со стен давало возможность только временно выводить врагов из строя. Наемники, держась за стены, поднимались на ноги, перекладывали оружие из перебитых пальцев правой руки в левую, и, невзирая на заливающую глаза кровь, с яростью атаковали снова и снова.
Когда в зал вбежало уже четвертое подкрепление нападающим, Бык крикнул:
— Уходим! К выходу!
Те из наемников, кто понимал по-немецки, решили, что двое бойцов будут пробиваться к одному из двух входов в зал, и отступили, группируясь у дверей. Остальные, отступили к входам несколько позже, вслед за товарищами. А Бык, воспользовавшись паузой, подскочил к стене и открыл маленькую дверцу. Макс бросил меч, влетел в дверцу вслед за Быком и закрыл ее на засов.
Бык видел, что врагов много, и они наверняка оставят кого-то на улице. Он затягивал сражение в зале, чтобы вынудить командира разбойников послать наверх как можно больше людей. Если в зал два раза прибыли подкрепления, значит внизу уже может никого и не быть. Бык, касаясь рукой стены, пробежал по узкому коридору, по лестнице вниз, уперся в массивную дверь, отодвинул два засова и выскочил в коридор, выходивший к черному ходу.
Тут-то их и ждали. Напротив черного хода остались только двое арбалетчиков. Оба, не сговариваясь, выстрелили в первого, кто выбежал в дверь. Кираса в очередной раз спасла Быка от выстрела в грудь, но второй болт попал швейцарцу с пяти шагов в середину лица, убив его наповал.
Арбалетчикам не удалось насладиться победой. Макс с ходу набросился на первого, схватил его за голову и встряхнул, ломая шею вовсе не мастерством, а только грубой силой. Второй бросил арбалет и рванулся куда глаза глядят. По прямой. Через десяток шагов его догнал брошенный Максом кинжал.
Макс снял пояс с мечом с первого арбалетчика и вытащил кинжал из спины второго. Из открытой двери раздалась громкая ругань — кто-то в темноте навернулся с лестницы. Макс не стал дожидаться, пока неловкий бандит и иже с ним доберутся до выхода и в два прыжка скрылся в узком переулке. Касаясь рукой стен, быстрыми шагами он прошел несколько перекрестков и поворотов и заблудился. Ориентиров в скучном пригороде не было, освещения тоже. Городские ворота уже давно закрылись. Куда деваться благородному человеку ночью в незнакомом городе среди закрытых дверей? Не спасть же на улице?
Рядом послышались шаги двух тяжелых и неторопливых человек, на улицы упали отблески факела. Стражники вышли на очередной обход. За неимением лучшего варианта, Макс вспомнил, что в городе говорили про сговорчивость и предприимчивость стражи, и вышел навстречу патрулю.
19. Когда под рукой нет мужчины
Место, где разместили Шарлотту и Марту, называлось 'доходный дом Перендоли' и находилось в районе, репутация которого была приемлемой для мужчин из городской элиты, но категорически неприемлемой для их жен. Ранее здесь располагался дорогой бордель, но на время турнира весь персонал был вывезен на временное место работы в деревню рядом с турнирным лагерем.
Дом охраняли французские гвардейцы де Креси и неаполитанцы Винса. Друг друга они на дух не переносили, поэтому Винс поделил им зоны ответственности. Французам досталась охрана непосредственно комнаты Шарлотты и лестницы, ведущей к ней на третий этаж. На случай, если пленница попытается убежать. Неаполитанцам — двор и окна по внешнему периметру. На случай, если пленницу попытаются отбить. Местные бандиты, не вызывая подозрений, охраняли дом снаружи, как и раньше.
Шарлотте отвели наиболее приличную комнату с окнами во внутренний дворик. Марте досталась смежная комната, чуть менее дорого обставленная. Винс лично провел женщин до новых апартаментов, где племянницу встретил горячо нелюбимый дядя.
— Как я рад тебя видеть, дорогая моя Шарлотта, — начал разговор де Креси.
— Не могу ответить взаимностью, — ответила Шарлотта.
— Не важно. Потом ты еще скажешь мне спасибо, что я спас тебя от этих де Круа. Для твоей же безопасности тебе надо ближайшее время отсидеться за крепкими стенами дружественного монастыря, а я присмотрю за новым замком нашей семьи. Мужскую работу должен делать мужчина.
— Для мужской работы у меня есть муж.
— Не беспокойся, мы решим эту проблему. Я уже договорился, что твой неравный брак, заключенный под принуждением, будет расторгнут, негодяй, претендующий на права мужа будет изгнан из Франции вместе с его наемниками, ограничивающими твою свободу, а ты, когда суд категорически и бесповоротно отклонит претензии де Круа, выйдешь из монастыря, и мы подберем тебе жениха — молодого человека с достойным твоего положения титулом из хорошей семьи.
— Я Вам настоятельно рекомендую извиниться и прекратить мечтать о моем замке. Мой брак заключен по доброй воле, а в Вашей защите я совершенно не нуждаюсь.
— Дорогая моя кузина, давай ты не будешь преувеличивать возможности своего так сказать мужа. За ним нет никакой силы, у него нет никакой репутации и никто за него мстить не станет. Врагов у него здесь полным-полно и до конца турнира ему дожить не дадут.
— Кто? Уж не Вы ли, с Вашей мигренью и подагрой? Или этот Ваш недорыцарь с его жалкими мужичками? — Шарлотта кивнула в сторону Винса, — Вы бы хоть взяли с собой кого-нибудь помоложе из родственников, если уж беретесь говорить от имени семьи.