Хорошее поведение

Уэстлейк Дональд

– Ах ,- вырвалось у Келпа.

– Теперь ты понимаешь в чём проблема,- сказал Дортмундер.

6

Хендриксон открыл дверь, затем быстро сделал шаг назад и захлопнул ее. В его сторону полетела тарелка и разбилась на кусочки об стену. Снова открыв дверь и войдя в большую, аккуратную и просто меблированную гостиную-столовую, переступив через буритто и фарфоровые осколки, Хендриксон произнес:

– Ну, Элейн. Все продолжаешь, а?

Разъяренная девушка по другой стороне обеденного стола подняла в знак трехдневного протеста картонку, взятую от упаковки рубашки, где красными чернилами было написано: «Сестра

Мэри Грейс».

Хендриксон забавно кивнул:

– Да, Элейн, я знаю. Но твой отец предпочитает, если я зову тебя по имени, которое он дал тебе при твоем рождении.

Она изобразила рвоту, намекая, что простое упоминание отца, заставляет ее чувствовать себя плохо. Хендриксон же подошел к высокому деревянному стулу возле окна и заметил, что сегодня к Библии никто не притронулся. Хорошо. Он должен, наверное, и вовсе убрать ее отсюда, но это будет слишком явным признанием неудачи.

В первые несколько недель после своего назначения, Хендриксон усердно работал с Элейн Риттер над выбранными из библии цитатами, что было стандартной практикой для такого профессионального депрограммиста как он, но оказалось, что девушка знает Святое Слово лучше, чем он. На каждый его отрывок из Библии она приводила свой. Он оставил Библию для того, чтобы она читала ее, поскольку в этой квартире не было других книг, не было телевидения и радио. Но вскоре у нее вошло в привычку оставлять книгу открытой, где она писала красными чернилами некоторые едкие замечания для него перед началом каждого сеанса. По этой причине в течение последних нескольких недель он игнорировал Библию, открытую или закрытую, воздерживался от цитирования и постепенно ее оборонительная тактика ослабевала.

Это была небольшая победа Хендриксона, до настоящего момента только одна, но возможно долгая. Лично он не ожидал выиграть эту специфическую войну. Когда-нибудь в будущем, естественно, спустя много времени после того, как Фрэнк Риттер уволит Хендриксона за проваленную работу, Элейн Риттер, скорее всего, просто сойдет сума от ярости и скуки. И тогда станет никому не нужной, в том числе ее отцу и себе самой. Однако теперь его устраивала отличная зарплата с дополнительными льготами в виде прекрасной квартиры в этом же здании, шофера с машиной всегда наготове и постоянно растущего счета в банке, не говоря уже об периодических премиях. Эта работа была достаточно приятным занятием. Элейн Риттер была симпатичной девушкой, особенно теперь, когда ее волосы отросли, и за исключением четверга - она молчала как могила; в общем, неплохой компаньон на долгие и вялые рабочие дни.

Это было почти три месяца тому назад.

– Говорят, что вы лучший в этом деле,- произнес Фрэнк Риттер на первой встрече, когда Хендриксона наняли, чтобы он спас его младшую дочь из западни религиозной организации.

– Они и мне сказали, что я лучший,- любезно ответил Хендриксон.

Уолтер Хендриксон был большим полным мужчиной, который одевался в стиле кэжуал, но аккуратно. Ему было сорок два года, и он был профессиональным депрограммистом в течение одиннадцати лет и никакие неожиданности и преграды не могли застать его врасплох; но это, конечно, было, до того, как он встретил Элейн Риттер.

– Я нанимаю только лучших,- предупредил Фрэнк Риттер,- потому что я могу позволить себя это и на меньшее я не согласен. Влейте свое чистящее средство Drano в голову моей девочки. Я хочу ее прочистить и заставить нормально функционировать.

– Считайте, что уже сделано,- заверил его Хендриксон, которому та «воздушная» гарантия казалась сейчас легкомысленной.

«Считайте, что уже выполнено. Господи, Господи… Были моменты, когда Хендриксон чувствовал, что почти начинает молиться».

Дело в том, что Элейн Риттер не была похожа на других, с которыми он прежде работал. Его клиенты были люди практически всегда рассеянные и смущенные, с очень низкой самооценкой и низким уровнем образования. Обычно они оставляли свои дома и следовали за Этим Учителем или Тем Гуру по большей части потому, что искали другого родителя, иного, чем те родители, которых они покидали. Они чувствовали потребность в более строгом или менее требовательном, более заботливом или менее скучном родителе.

Несхожесть– вот в чем смысл. Другая семья, другой клан, развитие другой личности, которая будет более успешной, чем несчастный оригинал. Религия и философия имели мало или почти ничего общего с того рода действиями и решениями. Задачей Хендриксона было просто разбудить их для окружающего мира и показать им их собственный потенциал. Все просто.

Элейн Риттер была чем-то другим. Нет проблем с самооценкой, религия и философия повлияли на ее решение уйти от материального мира и вступить в тот монастырь возле Tribeca.

С точки зрения религии, она сильно верила в Бога и Католическую Церковь. С философской – она стойко отвергала тот мир, который создали люди наподобие его отца. Все самое лучшее было в этой девушке. Она знает свою душу, и эта чушь от Вальтера Хендриксона не сможет оказать на нее ни малейшего воздействия.

Жаль. Чушь - это все что он мог предложить для нее.

Он приостановился на секунду возле деревянного с высокой спинкой стула и посмотрел через окно на башни в центре Манхэттена. Семьюдесятью шестью этажами ниже находилась оживленная улица. Здесь же, наверху серые башни были единственной реальной вещью. Хендриксон уже более не различал слабые царапины на небьющемся стекле окна, которые оставила Элейн с помощью стульев и лампы в первые дни своего заточения здесь. Она также приспособилась к существующей безвыходной ситуации; она не может повлиять на решение отца, и в обозримом будущем не покинет эту квартиру на верхушке «the Avalon State Bank Tower» на Пятой авеню.

Хендриксон присел на стул. Он поместил деревянный стул с высокой спинкой напротив окна неспроста. Так было сложнее рассмотреть черты его лица, лишало его индивидуальности и делало его высказывания более авторитетными. Это был трюк, используемый в парламенте, не приносящий желаемого эффекта сейчас, но тем не менее:

– Я так понимаю, что твой отец приедет в конце недели домой,- вежливо заметил он.

Она поджала губы и изобразила плевок. Естественно она не будет делать это на самом деле, она слишком хорошо воспитана для такого.

Хендриксон продолжил:

– О чем мы поговорим сегодня?

Элейн одарила его ледяной улыбкой и указала пальцем на потолок тюремной камеры.

Ответная улыбка Хендриксона была гораздо теплее:

– Бог?- спросил он.- Нет, тему, которую я хотел бы сегодня затронуть это почтительность к родителям и что каждый из нас в долгу перед родителями. И в качестве примера я хотел бы подробно остановиться…- сказал он, когда она начала ходить по комнате из угла в угол, сердито смотреть в никуда, что было ее обычной реакцией на его проповеди, и что оставило отчетливую протоптанную дорожку на ковре,- примером который может быть понятен для тебя это твои шесть старших братьев и сестер. Их роль и функции в Templar International, компании твоего отца и их отношение к собственным привилегиям и обязанностям.