Хорошее поведение
Шрифт:
– На самолете, принадлежащем лизинговой компании, я полагаю,- добавил Дортмундер.
– Почти не сомневаюсь. Во всяком случае, они все улетели туда с целью оказания помощи в реорганизации приоритетов этих стран. Они пребывают там длительное время, поэтому я думаю, что Фрэнк Риттер является собственником этих государств.
Дортмундер покачал головой:
– Теперь и я против парня, который хозяйничает в тех странах.
– Кто-то даже продвигал его на пост министра финансов в Вашингтоне несколько лет назад,- поделилась информацией Мэй,- но конгресс отказал ему. Один политик,
Дортмундер вздохнул:
– Этот человек, он богат, обладает властью, владеет странами, у него есть собственная армия и военно-воздушные силы. И если этот человек захочет наказать свою дочь, то, я полагаю, он просто возьмет и сделает это.
– Эта девочка самая младшая из его семи детей,- сказала Мэй.- Ее настоящее имя Элейн Гвен Риттер. Все ее трое братьев и две сестры работают на отца. Ее старший брат управляет Государственным банком Аволона в городе, а одна из сестер и ее муж ответственны за издательскую компанию.
– У него есть даже издательская компания?
– У него есть все виды компаний, Джон,- ответила ему Мэй.- Я думаю, что его дочь Элейн должна была вырасти и выйти за парня, который приспособился бы ко всем остальным членам семьи, а затем идти работать на своего отца. Фрэнк Риттер владеет массой вещей, все так хорошо налажено, что он хочет иметь родственные связи во всевозможных сферах. Так что, я думаю, с его точки зрения, его дочь обязана выполнить свою часть работы.
Дортмундер покачал головой:
– Я даже не знаю, Мэй…- сказал он.- Чем больше я слушаю… Я знаю, что немного в долгу перед теми монахинями…
– Каждый день, не проведенный в тюрьме до конца жизни – вот, что ты им должен.
– Да, я знаю это, знаю. Но посмотри на это место,- он ткнул резиновым кончиком трости на снимки так агрессивно, что они рассыпались вокруг журнального столика.- Я даже не могу отыскать лифт.
– Ты не можешь?
– Это выглядит как что-то другое, правда? Специальный лифт идет как раз на самый верхний этаж,- Дортмундер косо взглянув, протянул ей фотографии.- Там есть лобби, самое что ни на есть настоящее, а также сад с невысокими деревьями. Я не видел никого, кто поднимался бы на самый верх, поэтому не было никого, за кем бы я мог последовать и подняться на чем-то, что не выглядело как лифт, но было им. Но даже если я найду эту чертову штуковину, Мэй, что тогда?
– Просто подняться на самый верх будет недостаточно.
– Конечно. И это буду только я, возможно с Энди Келпом. Я не смогу собрать вместе всю банду, что я смогу предложить им?
Мэй внимательно разглядывала фотографии лобби, сада, внешнего вида здания и некоторых верхних этажей, которое были сделаны из соседнего небоскреба.
– Это очень сложно, да, Джон?
– Потрясающее определение,- согласился он и подбросил ей еще пару снимков.- Вот еще одна вещь, в этом каталоге. Ты ведь знаешь, фирмы, занимающиеся одним и тем же родом деятельности, как правило, располагаются в городе неподалеку друг от друга? Все производители одежды в одном месте, все торговцы алмазами в одном месте и так далее. Так вот, в этом здании расположено много импортеров и оптовиков из Азии на протяжении всего здания. Эти люди занимаются драгоценностями, слоновой костью и нефритом, а все это очень ценный материал и все на законных основаниях. Таких арендаторов может быть почти десять процентов, а еще врачи, юристы и бухгалтера. Так что, помимо частной армии Фрэнка Риттера на верхнем этаже, мы имеем здание полное систем безопасности и других фирм.
Мэй сделала вздох:
– Джон, я знаю, что ты очень добросовестно подходишь к этому делу.
– Ну, я ведь сказал тебе, что хочу помочь.
– Ты сказал мне, что сделаешь,- напомнила Мэй ему.- Я знаю, что это единственная причина, по который ты стараешься, и я знаю также, что ты уделяешь этому делу все свое внимание, но я готова согласиться с тобой, если ты скажешь, что эта идея не осуществима.
Вместо того чтобы облегченно улыбнуться, как она ожидала, он еще больше нахмурился, продолжая гипнотизировать фотографии.
– Я не знаю, Мэй. Я ненавижу признавать свое поражение, ты знаешь, о чем я?
– Прошло пять дней, Джон, а ты так и не сдвинулся с мертвой точки.
– Не могу поверить,- произнес Дортмундер,- должно же быть слабое место у этого здания, куда я могу войти и выйти обратно.
– Джон, - снова попробовала Мэй,- если ты решил, что не сможешь, то все, чего я прошу это вернуться к тем монахиням и сказать им об этом. Они не должны напрасно питать надежды.
Дортмундер тяжело вздохнул:
– В любом случае я должен вернуться туда, чтобы отдать их трость. Она действительно не нужна мне больше. Но все равно я не успокоюсь, пока абсолютно не удостоверюсь, что оно невыполнимо.
– Это твое решение,- заверила его Мэй.- Я не хочу давить на тебя.
– Вот, что я тебе скажу. Там вверху теперь находится Энди, осматривает охранные сигнализации, голосовые сообщения и все такое. Если найдется способ отрезать здание от городских служб на некоторое время, то, может быть, я не знаю, возможно, тогда я смогу придумать что-нибудь.
Мэй восхищенно улыбнулась ему:
– Ты имеешь в виду, как проникнуть в здание,- сказала она.
– Да, на какое-то время. Поздно ночью.
– Мне нравиться, когда ты думаешь масштабно, Джон,- заявила она.
– Ну, давай просто посмотрим…- начал Дортмундер, и прозвенел дверной звонок.
– Я открою,- сказала Мэй, но как только она поднялась на ноги, в дверях появился Энди Келп:
– Это всего лишь я, не вставайте.
Он был одет в синий рабочий комбинезон Consolidated Edison и белую каску с надписью WILLIS, ENG DEFT, а на левом нагрудном кармане красовалась очень реалистичное ламинированное фото ID-карты.
– Пиво кому-нибудь?- спросил он.
– Да,- попросил Дортмундер.
– У меня кофе,- ответила Мэй, и Келп вышел и вернулся уже с двумя пивами, а Мэй продолжила.
– Энди? Ты снова напрашиваешься на неприятности, ты звонил в дверь?
– Конечно,- ответил Келп.- В виду, ты знаешь, того деликатного момента, о котором вы тогда говорили.
Мэй сделал глубокий вздох, и потянулась за сигаретой, зачесалась и произнесла:
– Спасибо, Энди.
– Как там дела наверху?- спросил Дортмундер.