Хорошие девочки плачут молча
Шрифт:
«Мне было с тобой хорошо». Я согласна и на это. Хорошо — это значит ты захочешь вернуться в мои объятия ещё раз. Хорошо, это значит, что есть шанс всё повторить и начать сначала. Поцелуи, соприкосновения тел, сплетения пальцев и горячий шёпот у уха.
— Я хочу с тобой увидится, — крикнул он вслед, и я вздрогнула. Это слишком громко, нас могут услышать. И в то же время я хотела, чтобы он прокричал это с балкона на весь свет.
— Не знаю, к чему это приведёт, — покачала я головой, но обернулась. Стояла, сжимая ремешок клатча, и испытывала противоречивые чувства.
Знаю, сейчас брошусь в омут — не выплыву, решу идти вдоль берега тёмной воды — пожалею. Да так, что взвою! И пусть! Расплата неминуема, запретное манит.
— Я хочу поговорить с тобой спокойно. Не бойся, я тебя больше не трону.
— Тронешь, — рассмеялась я. — Сам это знаешь. Для этого и зовёшь.
— Возможно, — впервые за краткий миг нашей встречи на его губах, которые я минуту назад так отчаянно целовала, появилась улыбка, а стальной отблеск в глазах смягчился. — Завтра вечером у меня. Часов в семь. Сможешь?
— Возможно, — улыбнулась я в ответ и выскользнула в фойе.
Конечно, я не приду. Это будет ошибкой, но буду помнить нашу сегодняшнюю встречу ещё долго. Может быть, всегда.
Тайное свидание длиною в несколько минут, которые важнее, чем все годы, что я жила без него.
Глава 5
Марго
— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил отец, чем застал меня врасплох.
Мы как раз сидели в гостиной, и каждый занимался своим делом. Он просматривал на ноуте документы, а я читала.
Так повелось со времён, когда мама ещё была жива. Как бы мы все не были заняты, а раз в день собиралась в гостиной. Было допустимо читать, вязать, вышивать или смотреть в окно, но физически быть вместе. Каждый мог задать в этот момент любой вопрос, самый провокационный, и имел права ожидать честного ответа.
— Хочу пройтись до ближайшей торгушки, — ответила я, пытаясь унять дрожь в голосе.
— Зачем?
— Например, чтобы купить себе новое платье. Или туфли. Ты знаешь, я по ним с ума схожу.
— Звучит так, будто ты оправдываешься.
«Так и есть», — только и успела подумать я, а вслух произнесла:
— Я просто не хочу, чтобы ты думал, что я что-то скрываю. Мне неприятно твоё недоверие.
Я отложила книгу в сторону и посмотрела отцу в глаза.
— В последнее время ты смотришь на меня так, будто я вот-вот продам Родину.
— Не смей с этим шутить! — резко произнёс отец и отложил ноут на туалетный столик. — Ты думаешь, я старый глупый и слепоглухонемой? Спешу разочаровать, Марго, это не так.
— О чём ты? О Шевковиче? Сердишься, что я больше не хочу иметь с ним дела? Ну извини, он, вообще-то, меня ударил!
Я тоже повысила голос. Наверное, впервые за много месяцев.
Фрэнк тихо прикрыл створки дверей, ведущих в гостиную. Он умел быть незаметным, отец давно его не стеснялся, справедливо считая, что Фрэнк скорее отрежет себе язык, чем обмолвится с посторонним о том, что творится в нашем доме. Наш дворецкий был сама деликатность. Отец любил окружать себя такими людьми.
А я больше не хотела оставаться безгласной тенью. Не сметь чувствовать то, чего хочу я,словно это в любом случае что-то постыдное. Что-то, о чём не следует говорить, да и думать тоже.
— Прекрати, Марго! — прикрикнул на меня отец и принялся ходить по гостиной, заложив руки за спину. — Я давно хотел с тобой серьёзно поговорить.
Шаг у него был чётким, тяжёлым и взгляд таким же. Раньше я бы уже опустила голову и согласилась со всеми аргументами. А если бы вздумала бунтовать, то мама бы присоединилась к нравоучениям отца.
Было проще признать, хоть и не принять чужую правоту, а потом сделать по-своему. Но сейчас мне не хотелось даже делать вид, что согласна с его суждениями. Это моя жизнь, не его.
Я ощущала нити невидимой паутины, сковывающей руки. Их не ощущаешь, пока не попытаешься вырваться, тогда они становятся канатами.
— Я объяснял тебе, что Шевкович нужен для наших целей. Вернее деньги его семьи. Конечно, это не значит, что он может поднимать на тебя руку. Но ты должна была сказать об этом мне. Не Михаилу, не кому-либо ещё, а мне!
— Ты был занят с гостями, и да, я не могла ждать, отец. Прости, но это слишком больно, когда тебя бьёт тот, кому ты раскрылся. Наверное, тебе такое незнакомо!
Я встала и хотела выйти из гостиной. Слова застряли в горле, ещё немного, и я выскажу всё, что накипело. Потом пожалею, потому что обижу отца. Он действительно заботится обо мне, как умеет, и не заслужил моих претензий. Просто мужчина и женщина по-разному понимают обиды.
Не объяснишь ему, что я доверилась Михаилу, потому что хотела, чтобы он остался. Желала ощутить его прикосновение, и да, я была согласна даже на любовь из жалости! Так истосковалась, измечталась о несбыточном, что было уже всё равно, но я использовала свой шанс. И победила. Тогда победила.
— Марго, я не разрешал тебе уходить, — донеслось до меня, когда я взялась за ручку двери.
— А я давно выросла и не нуждаюсь ни в чьих разрешениях. Если хочешь, я завтра же съеду в свою квартиру.
— Это я подарил её тебе!
— А я приняла. Но можешь забрать обратно, заработаю свою, — бросила я через плечо и взбежала наверх в свою комнату.
Быстро переоделась и решила пойти прогуляться, хотя изначально никуда не собиралась.
Надела пальто и застегнулась уже на улице. Было морозно, холодно, после теплоты родного дома я чувствовала, как холод проникает под рукава свитера. Я специально оделась максимально неэлегантно, чтобы не возникло соблазна отправиться к Михаилу.