Хозяин её жизни
Шрифт:
Вода не смывала касания мужских пальцев. Я вывернула кран чуть ли не на максимум, кожа покраснела от слишком горячего душа, но десятью минутами ранее я все равно чувствовала пожар куда больших температур.
Висящий на крючке халат оказался достаточно длинным, чтобы доставать до моих щиколоток. Других вариантов не было, одежда осталась в другой ванной, так что я затянула пояс потуже, чтобы он нечаянно не развязался в неподходящий момент, и вынырнула в этом белом облаке в слегка морозное пространство загородного дома.
Дамира я нашла
Все бутылочки с дезинфекцией из аптечки были проигнорированы.
— Можно я? — слегка охрипшим от волнения голосом, на носочках тихо подбираясь к Дамиру. Всё-таки просто прилепить к ране кусок большого пластыря совсем не выход.
— Смелая мышка, — окинул меня одобрительным взглядом и жестом подозвал к себе.
Дамир откинулся на спинку дивана, а я молча устроилась рядом, вооружившись антисептиком и принявшись осторожно обрабатывать воспаленную кожу по краям на его плече.
— Сейчас будет немного больно, — на эти мои слова он лишь усмехнулся и как-то устало прикрыл глаза, а я быстро прижала ватку к самому центру.
Я сама не заметила, как, задумавшись, начала дуть на его кожу. Обычно так делают маленьким детям, чтобы хоть немного уменьшить боль, поэтому следующий порыв уже неприкрытого смеха со стороны мужчины был вполне понятен.
— Ты точно думаешь, что сможешь сам с этим справиться? — молчание давило неловкостью, так что я опять завела свою пластинку о необходимости помощи профессионалов.
— Не сам. Зачем звать кого-то еще, когда у меня рядом такая медсестра?
— Какая? — любопытство вырвалось само.
— Красивая. С нежными ловкими пальчиками. Я знаю, к кому обращаться, если мне вдруг понадобится обезболивающее.
Сначала я не поняла. Подумала, что это завуалированная просьба в случае чего принести ему таблеток. А потом мне в голову ударил истинный смысл его слов.
Он хотел мои пальцы на своем… На своем члене.
Ты взрослая девочка, Аврора, и способна выговаривать такие слова без заикания.
— Что будет дальше? — мне срочно нужно было сменить тему.
— Здесь где-то должна быть еда. Поухаживаешь за временно одноруким, маленькая? — у Чеширского кота не такая хитрая улыбка.
— Ты понимаешь, что я не об этом. Мне звонила сестра, я понятия не имею, где она сейчас. Ей плевать на меня, она не собирается возвращать деньги…
— Дело не в деньгах. Если ты забыла, я уже все компенсировал, так что сестричка твоя явно прихватила что-то еще, раз уж теперь за нами гоняются с пушками, — он о чем-то задумался, а я затянула последний узел на бинтовой самодельной повязке, потому что приготовленная Дамиром оказалась слишком маленькой для его плеча.
— Откуда ты знаешь того человека из клуба? В нашу первую встречу он так легко отпустил меня с тобой.
— Старые знакомые. Я знал его отца
Хмурится, на лбу появляются морщины, которые мне тут же хочется разгладить. Я даже тяну руку к его лицу, но вовремя осекаюсь, потому что в мыслях проигрываю его реакцию на мои прикосновения. Те слова, что он сказал мне в душе, когда напряжение от агрессии в мой адрес отделял лишь тонкий волосок, никак не выходят из головы.
— Он был важен для тебя? Его отец? — я вижу это в глазах Дамира.
Там плещется что-то запретное для сильного мужчины. Что-то, способное пошатнуть его непоколебимую сталь и доказать наличие в нем человечности. Грусть с каплями боли.
Не та боль, которая рвет душу на мелкие клочки. Уже пережитая, затихшая, приглушенная временем. Боль, от которой невозможно избавиться, но к которой привыкаешь.
Рука Дамира в моих волосах. Пальцы перебирают влажные после душа пряди, скользят от затылка к шее. Гладят, приручают к его прикосновениям, сбивают мою оборону и заставляют прикрыть глаза от этой внезапной нежности, потому что я готова расплавиться прямо сейчас, если и дальше буду тонуть в его взгляде.
Двигаюсь ближе, кладу ладонь ему на грудь и стараюсь унять дрожь в пальцах, боясь даже дышать.
И я бы назвала этот момент до безумия идеальным, если бы в следующую секунду Дамир не заставил меня очнуться болезненной хваткой и резким рывком, выбив из меня намотанными на кулак волосами беззащитный всхлип.
— В душу мне лезешь, девочка?
Хватка становится жестче. Дамир кривит губы, а мне на короткий миг кажется, что это из-за моего тихого хныканья, потому что на самом деле он не хочет делать мне больно.
Не хочет, но делает.
Глава тридцать первая. Мир
— Почему ты делаешь это?
Пальцы из её волос я выпутал почти сразу же. Девочка сразу отодвинулась и усиленно принялась делать вид, что аптечка сейчас — самое важное во всей гребанной вселенной. Сложить бинты, закрутить все то, что она зачем-то открыла. Я уверен, что на мне эта царапина нормально затянулась бы без лишней химии.
— Делаю что, маленькая? — откидываюсь на спинку дивана и закрываю глаза. Где-то рядом должна стоять бутылка с крепким пойлом вместо обезболивающего.
Уж куда приятнее обжечь горло хорошим виски, чем глотать колеса, от которых перестаешь контролировать свои реакции.
— Отталкиваешь меня. Защищаешься, как будто я хочу навредить тебе. Закрываешься и делаешь вид, что ничего не чувствуешь, — она замирает и шуршит упаковочной этикеткой от бинта, а я хочу прижать девочку к себе и замереть с её дыханием на шее.
Сраная сентиментальность впервые за долгое время.
— А ты почему это делаешь? — парирую в ответ и ловлю её взгляд, который она упорно прячет от меня.