Хозяин Каменных гор
Шрифт:
Рыжий лохматый многосемейный рудокоп насупился и отозвался на выкрики:
— Куда пойдешь с завода? Без земли умрешь с голоду. Тут кабала, но здесь и хибарка и коровенка, а уйдешь из своего угла — и вовсе гибель!
— Трудно, братцы! А грамоты не подпишем, хоть по сибирке гони! — закричали в толпе…
Из-за гор наползали синие тучи, кругом потемнело. Нехотя и с тревогой на душе заводские разошлись по домам. В избах долго светились огоньки: не одна семья бодрствовала, обсуждая царский манифест.
Утром,
Тройка подлетела к демидовскому дому. Не успели смолкнуть валдайские бубенцы, как услужливо распахнулись двери, и на крыльцо выбежал суетливый пан Кожуховский. Он торопливо сбежал со ступенек и устремился к высокому гостю.
— Ваше превосходительство! Как бога вас ждали! Вся надежда на вас! — льстиво заговорил управляющий.
Поддерживая генерала под локоток, он поднялся с ним на площадку с колоннами, огляделся и прошел в барские покои. В обширной гостиной прибывшего поразила роскошь. Генерал распушил серебристые усы и изумленно разглядывал драгоценный фарфор, бронзу, французские гобелены, развешанные по стенам.
— Поразительно! Не ожидал здесь такой прелести!
Он широким шагом ходил по мягким коврам, заглушавшим звон шпор. Извинившись, пан Кожуховский покинул гостя и поспешил к госпоже; на носках добежав до комнат госпожи, он тихонько постучал в дверь.
— Кто здесь? — встревоженно спросила Аврора Карловна.
— Вельможная пани, сам князь Астратион приехали! Ожидают вашу светлость!
Заводчица не заставила себя ждать. В легком утреннем платье, свежая и румяная, она величественно вошла в зал. Завидя Демидову, генерал-адъютант, звеня шпорами, быстро вскочил. Не скрывая своего восхищения красавицей, он молодецки расправил усы и поспешил приложиться к ручке. Голос его стал умильным:
— Извините, что в такой ранний час потревожил вас!
— Ах, князь, нам здесь страшно… Я трех гонцов за вами послала… Вы наше спасенье! — Аврора Карловна умоляюще взглянула на генерала.
— Все будет хорошо. Верьте мне! За мной следуют солдаты…
Они уселись подле мраморного бюста Никиты Акинфиевича и повели самую непринужденную светскую беседу. Горделивый, с ироническим взглядом, демидовский предок снисходительно рассматривал томную красавицу и генерала, старавшихся превзойти друг друга в светской вежливости.
В полдень на пожарной каланче ударили в набатный колокол, и тагильцы сбежались на площадь. Князь Астратион в сопровождении исправника и полицейщиков вышел к народу. Он развернул манифест о воле, и все покорно обнажили головы. Казалось, что заводские благоговейно слушали уже знакомые им слова. Никто не нарушил торжественной тишины, и генерал, довольный проявленным послушанием, продолжал звонко читать, время от времени самодовольно поглядывая на исправника.
— Ну что, братцы, довольны? — спросил он работных и серыми пронзительными глазами обежал толпу.
— Довольны! — как один, ответили работные.
Князь Астратион улыбнулся и, повернувшись к исправнику, мягко сказал:
— Видите, надо умело подходить к народу! А что, братцы, все поняли? — опять повернулся он к сходу.
— Все-е! — снова дружно ответили тагильцы.
— Помолитесь богу и поблагодарите за благодеяние своего государя! — предложил генерал и перекрестился. За ним стали молиться и заводские.
Пожарник-дед, наблюдавший с вышки это безмолвное повиновение, удивленно разглядывал тагильцев. Лица знакомых горщиков, жигалей, литейщиков выглядели серьезно.
— Гляди, что с нашим народом робится: то шумствовали, то разом притихли! Видать, князь зачитал им всамделишную царскую золотую строку! — решил старик и умилился до слез. Он поспешно спустился вниз и стал протискиваться сквозь толпу к генералу. Князь между тем, снова благодушно оглядев толпу, дружелюбно предложил:
— Ну, коли все понятно, работайте, братцы, с миром! Да уставные грамоты примите!
Из толпы степенно вышел Кашкин и с достоинством поклонился генералу.
— Ты кто такой и по какому делу? — помрачнел князь Астратион.
— Ваше сиятельство, это и есть главный подстрекатель. Беглый мужичонка! — прошептал князю исправник.
Кашкин без смущения поднял на генерала смелый взгляд и сказал ему:
— Из крестьян я, ваше сиятельство. Мир меня упросил сказать вам, что уставную грамоту мы подписывать не будем!
— Как, указ царя не хотите исполнять? — негодующе закричал Астратион.
— Мы не будем больше на госпожу робить! Мы будем ждать истинной воли!
— Это что такое? — испуганно и растерянно оглянулся генерал на исправника. — Разве это не воля?
— Какая же это воля, без земли! — вразумительно сказал Кашкин.
— Ах, вот вы как! — разозлился князь и посулил: — Да знаете ли, что сюда солдаты идут! Засеку всех!
— О том известно; только попробуйте, ваше сиятельство, худо будет! — гордо выпрямился Кашкин. — Ваши наделы и уставные грамоты принимать не будем!
В эту пору дедка с пожарки протолкался-таки вперед и бухнулся в ноги генералу:
— Батюшка, смилуйся, зачитай-ка и мне золотую строку!
— Высечь бунтовщика! — совсем вышел из себя князь и указал полицейщикам на старика. Те, подхватив деда, повлекли его куда-то. Но тут заводские женки не утерпели и завопили:
— Смей только, окаянцы, наших мужиков тронуть! Попробуй, мы покажем тогда! Мы на рогачи вас поднимем!
И в самом деле, откуда только у них в руках появились рогачи, ухваты, кочерги. Они угрожающе кричали: