Хозяин Пророчества [трилогия]
Шрифт:
Ленса, оставаясь в первую очередь магом, сделала-таки многозначительную паузу и не удержалась от легкой улыбки при виде того, как все слушатели невольно подались вперед.
— Последнее — это тени Пророчества, о которых знали только двое: я и наш основательно потрудившийся эльф. Тень в данном значении — это существо, в душе которого прячется вторая вырвавшаяся из места Силы сущность. Эти сущности бессмертны, поэтому вы ошибались, считая, что в момент вскрытия гробницы охотник убивает зверя или наоборот. Побеждает и изгоняет — да, но не убивает. Поэтому в тексте Пророчества и говорится о тенях. И вот сейчас самое интересное. Зверь и охотник — участники вечного противостояния, они неразрывно связанные неотъемлемые враги. Их противоборство подобно борющимся в душе любого мыслящего создания чувствам, и сейчас вы поймете, почему я привела
— Каждый и охотник и зверь — это две части одного целого. А именно целого качества души, только стоящие на противоположных сторонах. У меня сейчас нет желания играть в детские игры, придумывая названия легендарным чудовищам, так что я просто приведу пару примеров, а дальше соображайте сами. Например, людям достались охотник и зверь, связанные воедино верой. Но если охотник являет собой более спокойную ипостась этого качества, то зверь — это отрицательный абсолют. То есть фанатизм. Подобных подарков досталось всем поровну, то есть каждой расе по какой-то черте характера. Они, кстати, забавно отражаются в наиболее типичных характерах представителей самих этих рас, но что тут первично, я гадать не собираюсь. В общем, степняки получили себе свободу. Людей я уже упоминала. Гномам досталось упорство, демонам — забота, оркам — храбрость. Ну а нам — разум. Ну а зверей можно, наверное, соответственно назвать так: дикость, косность, владычество, безумная ярость и расчет.
Ленса, прикрыв глаза, тяжко вздохнула, словно пожалела о том, что произнесла последние слова.
— Ну и теперь, думаю, вам будет нетрудно понять, каким образом появились тени Пророчества и по какому принципу они отбирались. Побежденная сущность при открытии места Силы притягивалась к той душе, которая полнее всего воплощала качество, этой сущности присущее, и пряталась там. Неудивительно, что прибежищем зверя стал этот фанатичный первосвященник, Хешель. Крайне неприятная личность. В Отто фон Остере хотя бы чувствовалась мощь действительно великого разума, а у этого была одна лишь слепая вера. Впрочем, тени стали спутниками не только зверей. В случае провала части Пророчества тенью становится бывшее дитя. Так что нам троим — Ширшу, Сетэли и мне — составляют компанию охотники. Звери же прятались в первосвященнике Хешеле, Короле Армон-Дарона, этом косном старикашке, и орочьем вожде Наран-зуне. Поразительно, но орк выжил, закрытый охотником от удара. Очевидно, правила были нарушены и здесь.
«Да, так и было, — весьма громко, на всю округу подумал орк-охотник. — Мы сопровождали теней, хранивших в душах зверя, и следили, чтобы тварь не вырвалась на свободу, хотя бы раньше срока. Но молодой вождь, в отличие от двух других, хотя и был склонен черпать силы в собственной ярости, но еще прислушивался к голосу совести. Я решил, что его еще можно было спасти, — и, как видим, не ошибся».
Ленса, выслушав краткую речь могучей сущности со слегка поднятой бровью, медленно кивнула. Охотник, сам того не ведая, раскрыл последний секрет, который был неведом даже самой чародейке: что именно случилось с Наран-зуном.
— Да, спасибо уважаемому охотнику за разъяснение, так сказать, из первых уст. Возможно, он также расскажет нам еще одну важную вещь касательно природы своих товарищей и себя самого.
Охотник никак не отреагировал, со спокойным лицом уставившись в пространство. Ленса вздохнула.
— Нет, видимо, он не хочет облегчать мне работу. Ладно, пришло время рассказать одну не очень значительную, но занимательную вещь. Имена зверей и охотников, что отражают качества характера, на самом деле соответствуют этим качествам. Все двенадцать — это части одной великой сущности, которая перестала быть единой, не выдержав антагонизма в душе или в том, что у него было вместо души. Внутренние противоречия в буквальном смысле разодрали его на части. Это тот, с кого я начала расшифровку письмен на местах Силы. Три символа, обведенных овалом. Предположение, которое казалось мне безумным с самого начала. — Ленса сделала глубокий вдох и произнесла это слово.
Затем дала слушателям время на осознание. И после этого добила:
— Вот что написано во внешнем кольце символов, общем для всех мест Силы. «Я узрел деяния тех, кого я наделил жизнью и душой. И мое сердце исполнилось сомнений. Лишь если они одолеют распрю, сердце мое вновь станет единым». Вопросы есть?
Вопросов, судя по всему, не нашлось, аудитория до сих пор пыталась как-то осознать услышанное. Волшебница продолжила:
— Но пока эта сущность не едина, война за Пророчество не закончена. Первое предсказание умерло, исчерпав себя, но не исполнившись. Наша же схватка окончится лишь тогда, когда звери и охотники перестанут существовать по отдельности. Я объясню: на смену старому Пророчеству пришло новое. Вы все видели, как наш бывший учитель плел свой барьер и из чего он его строил. Эта клинопись — уникальный язык. Информация выражается посредством по-разному ориентированных в пространстве треугольников и их комбинаций.
Ширш, украдкой оглядевшись, убедился, что все остальные поняли эту зубодробительную фразу, и тоже сделал умную морду. По крайней мере, он инстинктивно понял, что Ленса имела в виду.
— Проще и вместе с тем информативней этого языка не может быть ничего. И он создавался не людьми, не орками, гномами или кем-то еще. Каждый маг когда-то слышал такую фразу: «Когда судьбу заставили играть по правилам, она в ответ создала магию». Нас точно не должно волновать, ктоже мог заставить судьбу играть по правилам, но вот какэто было сделано, очень важно. Клинопись — это рамки для судьбы. На этом языке невозможно написать ничего, кроме пророчеств. Эльф просто создал свое собственное.
Наступила тишина, в которой все переваривали услышанное. Первым подал голос Оцелот, уточнив:
— Ты можешь сказать нам, в чем оно заключается?
Ленса, устало усмехнувшись, постучала себя пальцем по виску:
— Я помню расположение символов и, безусловно, смогу их прочитать, если мне дадут время и возможность растянуть шар на плоскость. Но не сейчас.
— Никто и не требует немедленного результата. — Радимир поспешно выставил вперед раскрытые ладони. — Уже то, что мы узнаем смысл нового Пророчества, следует считать превосходным результатом. Ленса, ты закончила? — Девочка, сильнее обычного приподняв брови, задумалась и в некотором замешательстве кивнула. — Прекрасно. Тогда, с вашего разрешения, уважаемые союзники, я скажу несколько слов.
Архимаг встал, неторопливо выйдя в середину живого круга, в котором бок о бок сидели самые разные существа. За эти несколько секунд тишины он уже успел мысленно переговорить с остальными хранителями, обсудить свои будущие слова и заручиться их поддержкой.
— Во-первых, наш союз не должен распасться. Война не окончена, враги живы, они просто скрылись — кто за море, кто вообще неизвестно куда. Поэтому, надеюсь, все согласятся, что мы не должны сражаться поодиночке и разделять наши усилия. — Ответом ему был одобрительный гул голосов и согласные кивки. — Решать проблемы мы будем по мере их поступления, но, — Оцелот опустил взгляд, заговорив чуть более низким, каким-то надтреснутым голосом, — не надейтесь, что этого поступления не будет. Наш эльф упомянул про накопление энергии, но почти никому из вас эти слова ничего не сказали… Шесть зверей пробуждены. Пусть они и скованы, и их непосредственная сила будет использована где-то за океаном… Но одним своим присутствием они склоняют чашу весов в свою сторону. Ведь три охотника еще спят внутри теней. Мир чувствует это. Равновесие нарушено. И, уважаемые союзники, принимайтесь вспоминать уже сейчас, какие тайны хранят ваши земли. Начинайте с наиболее сокровенных и мрачных, о которых, в идеале, никто не должен узнать. Боюсь, что очень скоро все это пробудится от многовекового, если не тысячелетнего, сна. Надо ждать волны. Но это лишь первое — то, чем мы будем заниматься в обозримом будущем.
Судя по тому, как разом прищурились Харад-аль и Сетэль, память без промедлений подкинула им несколько не самых приятных воспоминаний. Стоически спокойными оставались только кирссы, даже Мурен не проявлял волнения. Да, его родная Степь была осквернена, некроманты перерыли ее, вскрывая курганы и охотясь за духами и телами давно умерших предков, но зато теперь там царила пусть и печальная, но абсолютная пустота. А вот остальным следовало начинать готовиться к приему гостей из древних эпох.
Архимаг вскинул голову и повернулся на месте, обведя присутствующих взглядом, в котором полыхали крохотные искорки молний. Радимир чуть обнажил зубы в хищной ухмылке, лишний раз доказывая, что не зря носит имя лесного хищника: